Долгая дорога к Канту…. «Поступайте так, чтобы любой ваш поступок мог быть возведён во всеобщее правило»

В «Критике практического разума» Кант излагает теорию этики. Практический разум в учении Канта - единственный источник принципов морального поведения; это разум, перерастающий в волю. Этика Канта автономна и априорна, она устремлена на должное, а не на сущее. Её автономность означает независимость моральных принципов от внеморальных доводов и оснований. Ориентиром для кантовской этики являются не фактические поступки людей, а нормы, вытекающие из «чистой» моральной воли. Это этика долга. В априоризме долга Кант ищет источник всеобщности моральных норм.

Императив - правило, которое содержит «объективное принуждение к поступку». Нравственный закон - принуждение, необходимость действовать вопреки эмпирическим воздействиям. А значит, он приобретает форму принудительного веления - императива.

Гипотетические императивы (относительные или условные императивы) говорят о том, что поступки эффективны для достижения определённых целей (например, удовольствия или успеха).

Принципы морали восходят к одному верховному принципу - категорическому императиву, предписывающему поступки, которые хороши сами по себе, объективно, безотносительно к какой-либо иной, кроме самой нравственности, цели (например, требование честности). Категорический императив гласит:

"поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом" [варианты: «поступай всегда так, чтобы максима (принцип) твоего поведения могла стать всеобщим законом (поступай так, как ты бы мог пожелать, чтобы поступали все)»];

"поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству" [вариант формулировки: «относись к человечеству в своем лице (так же, как и в лице всякого другого) всегда как к цели и никогда - только как к средству»];

"принцип воли каждого человека как воли, всеми своими максимами устанавливающей всеобщие законы": следует "совершать всё, исходя из максимы своей воли как такой, которая могла бы также иметь предметом самое себя как волю, устанавливающую всеобщие законы".

Это три разных способа представлять один и тот же закон, и каждый из них объединяет в себе два других.

Существование человека «имеет в себе самом высшую цель...»; «... только нравственность и человечество, поскольку оно к ней способно, обладают достоинством», - пишет Кант.

Долг есть необходимость действия из уважения к нравственному закону.

В этическом учении человек рассматривается с двух точек зрения:

человек как явление;

человек как вещь в себе.

Поведение первого детерминировано исключительно внешними факторами и подчиняется гипотетическому императиву. Поведение второго должно подчиняться категорическому императиву, высшему априорному моральному принципу. Таким образом, поведение может определяться и практическими интересами, и моральными принципами. Возникают две тенденции: стремление к счастью (удовлетворению некоторых материальных потребностей) и стремление к добродетели. Эти стремления могут противоречить друг другу, и так возникает «антиномия практического разума».

В качестве условий применимости категорического императива в мире явлений Кант выдвигает три постулата практического разума. Первый постулат требует полной автономии человеческой воли, её свободы. Этот постулат Кант выражает формулой: «Ты должен, значит ты можешь». Признавая, что без надежды на счастье у людей не хватило бы душевных сил исполнять свой долг вопреки внутренним и внешним препятствиям, Кант выдвигает второй постулат: «должно существовать бессмертие души человека». Антиномию стремления к счастью и стремления к добродетели Кант, таким образом, разрешает путём перенесения надежд личности в сверхэмпирический мир. Для первого и второго постулатов нужен гарант, а им может быть только бог, значит, он должен существовать - таков третий постулат практического разума.

Автономность этики Канта означает зависимость религии от этики. Согласно Канту, «религия ничем не отличается от морали по своему содержанию».

Список литературы

1. https://studme.org/54742/pravo/printsipy_pravovogo_polozheniya_cheloveka_grazhdanina

2. http://read.virmk.ru/HISTORY/NERSESIANS/12.htm

3. Баглай М.В. Конституционное право РФ: Учебник для юрид. Вузов и факультетов. – М.: ИНФРА – М Норма, 2009. – 776 с.

4. Шкатулла В.И. Правоведение: учебное пособие для студентов не юридических вузов. –

3 изд., перер. и доп. – М.: Академия, 2006. – 352 с.

5. Суханов Е.А. Гражданское право: учебник в 4 т. / Е.А. Суханов. – М.: Волтерс Клувер, 2006.

Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства.

Примечание

Чистая геометрия имеет постулаты в качестве практических положений, которые не содержат в себе ничего, кроме предположения, что нечто можно сделать, если требуется, чтобы это было сделано; они единственные положения чистой геометрии, касающиеся существования. Следовательно, они практические правила, подчиненные проблематическому условию воли. Но здесь правило гласит: непременно следует поступать определенным образом. Практическое правило, следовательно, необусловленно, стало быть, представлено a priori как категорически практическое положение, которым воля безоговорочно и непосредственно (самим практическим правилом, которое здесь, следовательно, есть закон) определяется объективно. В самом деле, чистый, сам по себе практический разум здесь уже непосредственно законодательствующий. Воля мыслится как независимая от эмпирических условий, стало быть как чистая воля, как определенная одной лишь форма закона; и это определяющее основание рассматривается как высшее условие всех максим. Такое положение вещей довольно странное и не имеет себе подобного во всем остальном практическом познании. Действительно, априорная мысль о возможном всеобщем законодательстве, которая, следовательно, есть лишь проблематическая мысль, безусловно предписывается как закон, ничего не заимствуя из опыта или какой-либо внешней води. Но это в не такое предписание, согласно которому поступок должен быть совершен, благодаря чему возможен желаемый результат (ведь тоща правило было бы всегда обусловлено физически), а представляет собой правило, которое a priori определяет только волю в отношении формы ее максимы. И тогда закон; который служит только ради субъективной формы основоположения, можно по крайней мере мыслить как определяющее основание благодаря объективной форме закона вообще. Сознание такого основного закона можно назвать фактом разума, так как этого нельзя измыслить из предшествующих данных разума, например из сознания свободы (ведь это сознание нам заранее не дано); оно само по себе навязывается нам как априорное синтетическое положение, которое не основывается ни на каком - ни на чистом, ни на эмпирическом - созерцании, хотя это положение должно быть аналитическим, если предполагают свободу воли, для которой, однако, как для положительного понятия, необходимо было бы интеллектуальное созерцание, которого здесь допустить нельзя. Но для того чтобы рассматривать этот закон без ложных толкований как данный, надо заметить, что он не эмпирический закон, а единственный факт чистого разума, который провозглашается таким образом как первоначально законодательствующий разум (sic volo, sic jubeo).

Вывод

Чистый разум сам по себе есть практический разум и дает (людям) всеобщий закон, который мы называем нравственным законом.

Примечание

Вышеуказанный факт неоспорим. Для этого стоит только проанализировать суждение, которое люди имеют о законосообразности своих поступков; тогда увидят, что, к чему бы ни влекла склонность, все же их разум, неподкупный и принуждаемый самим собой, всегда при совершении поступка сравнивает максимы воли с чистой волей, т. е. с самим собой, рассматривая себя как a priori практический. А этот принцип нравственности именно в силу всеобщности законодательства, которую он делает высшим формальным основанием определения воли, независимо от всех субъективных различий ее, разум также провозглашает законом для всех разумных существ, поскольку они вообще имеют волю, т. е. способность определять свою причинность представлением о правилах, стало быть, поскольку они способны совершать поступки, исходя из основоположений, следовательно, и из практических априорных принципов (ведь только эти принципы обладают той необходимостью, какой разум требует для основоположений). Таким образом, принцип нравственности не ограничивается только людьми, а простирается на все конечные существа, наделенные разумом и волей, включая даже бесконечное существо как высшее мыслящее существо. Но в первом случае закон имеет форму императива, так как у человека как разумного существа можно, правда, предполагать чистую волю, но как существа, которое имеет потребности и на которое оказывают воздействие чувственные побуждения, нельзя предполагать святой воли, т. е. такой, которая не была бы способна к максимам, противоречащим моральному закону. Моральный закон поэтому у них есть императив, который повелевает категорически, так как закон необусловлен; отношение такой воли к этому закону есть зависимость, под названием обязательности, которая означает принуждение к поступкам, хотя принуждение одним лишь разумом и его объективным законом, и которая называется поэтому долгом, так как патологически побуждаемый (хотя этим еще и не определенный и, стало быть, всегда свободный) выбор (Willktir) заключает в себе желание, проистекающее из субъективных причин и поэтому могущее часто противиться чистому объективному основанию определения, следовательно, нуждающееся как в моральном принуждении в противодействии практического разума, которое можно назвать внутренним, но интеллектуальным принуждением. Во вседовлеющем мыслящем существе произвольный выбор с полным основанием представляется как неспособный ни к одной максиме, которая не могла бы также быть и объективным законом; и понятие святости, которое ему в силу этого присуще, ставит его хотя не выше всех практических, но выше всех практически ограничивающих законов, стало быть, выше обязательности и долга. Эта святость воли есть все же практическая идея, которая необходимо должна служить прообразом (приближаться к этому прообразу до бесконечности - это единственное, что подобает всем конечным разумным существам) и которая всегда и справедливо указывает им на чистый нравственный закон, называемый поэтому священным; уверенность в бесконечном прогрессе своих максим и в неизменности их для постоянного движения вперед, т. е. добродетель, есть самое высшее, чего может достичь конечный практический разум, который сам в свою очередь, по крайней мере как естественно приобретенная способность, никогда не может быть завершенным, так как уверенность в таком случае никогда не становится аподиктической достоверностью и как убеждение очень опасна.

Автор данного высказывания поднимает проблему нравственного поведения людей в обществе. Он говорит о том, что каждый человек должен поступать по жизни так, как и все остальные поступали по его примеру. Иными словами автор практически вторит золотому правилу нравственности. Многие ученые и философы поддерживали эту точку зрения и я вынужден буду с этим согласиться.

Как известно из курса обществознания, под правилами поведения в обществе принято понимать социальные нормы. Все социальные нормы можно разделить на: право, мораль, религиозные нормы, обычаи и традиции. За несоблюдение тех или иных социальных норм следует наказание. Наказание следует для того, чтобы стимулировать людей соблюдать социальные нормы. Таким образом, получается, что Кант призывает людей самостоятельно прививать правильные нормы обществу через свое непосредственное участие в виде правильных поступков.

В качестве примера, подтверждающего слова автора, хочу привести его же теорию о смысле жизни в такой отрасли знаний как философия. Так, одним из подходов, объясняющим смысл жизни является категорически-императивный подход. Суть его дословно сводится к следующему:"Поступай с другими так, чтобы максима твоей воли могла стать и принципом всеобщего законодательства". Эта теория нашла огромный отклик среди общества и потому с ней смело можно соглашаться.

В литературе можно найти немало примеров того, как люди начинают повторять поступки своих героев, например в русской литературе такими героями для детей были три Богатыря. Дети восхищаются поступками героев русских сказок и вторят им, тем самым заставляя других сверстников вторить им.

Данная проблема актуальна и по сей день, когда практически каждый человек каждый прежде всего заботится о своем благополучии, а уж после смотрит на то, может ли быть его тот или иной поступок возведен в общее правило.

КАТЕГОРИЧЕСКИЙ ИМПЕРАТИВ –в этике Канта синоним морального императива, обозначение нравственной нормы как формально независимой в своих основаниях от каких бы то ни было фактических условий человеческого воления и потому безусловно обязательной к исполнению при любом составе наших фактических целей. Ему противоположен гипотетический императив как условная форма воления, при которой нравственная обязательность данного действия основана на предпосылке фактического или возможного желания субъекта. В отличие от гипотетического императива категорический императив выражает чистое нормотворчество морального разума. Критерий законности желания состоит поэтому в возможности для этого желания стать необходимым принципом воли вообще и ни в чем более: должно быть возможно желать субъективного принципа своей воли как закона всякой воли разумного существа. Этический формализм Канта состоит в акценте на форме воления; «формулой» же этой приемлемой формы воления является именно категорический императив, но не закон морали. Категорический императив запрещает ставить ценность воления в зависимость от его содержания, но тем самым отнюдь еще не ставит воления в зависимость от его же собственной формы: воля, подчиняющаяся категорическому императиву, подчиняется разуму, но не предмету; воля, форма ценностного определения которой описывается категорическим императивом, нравственна при любом конкретном содержании. Воля же, определение ценности которой обусловлено ее содержанием, при любом содержании своем во всяком случае внеморальна: ценность, движущая ею, не есть моральная ценность. Таков пафос кантианского формализма.

Т.о., место субъективной цели (при всей антропологической ее значимости) в этике заступает объективная цель, ценная не по личной прихоти полагающего ее, но совершенно независимо от содержания любого произвола – цель, метафизически самобытная и потому ценная сама по себе. Такова, по крайней мере, цель сохранения самого субъекта всех целей – человека в его всеобщем, или родовом бытии, как человечества в человеке. Эта разумная природа человечества и всякого вообще разумного живого есть цель сама по себе. Поэтому формальное качество всякой нравственной воли должно быть таково, чтобы в этой воле всегда и необходимо полагалась ценность разумной человечности как цель самой этой воли и условие принятия всех прочих целей, которые в отличие от этой цели приходится признать лишь субъективными. Итак, содержание или материя нравственного целеполагания определяется из соотнесения реального целеполагания с его модальной формой. Это подведение есть суждение, и потому нравственная действительность воли опосредуется моральной способностью суждения. Формальный принцип этой способности, определяющий отношение ее субъекта к нравственной форме воли (к категорическому императиву), дает завершающее определение нравственной воли, в котором признается компетенция субъекта повиноваться лишь тому, что он сам свободно признал за чистую ценность (не иметь иных законов личной воли, кроме удостоверяемых судом совести); этический закон с такой позиции предстает как категорический императив автономии (см. Автономия и гетерономия ) Формулировки категорического императива: «Поступай так, чтобы максима твоей воли могла в то же время иметь силу принципа всеобщего законодательства» (Кант. Соч. в 6 т., т. 4, ч. 1. М., 1965, с. 347). «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству» (там же, с. 270); каждый должен относиться к самому себе и к другому в соответствии с «идеей человечества как цели самой по себе» (там же). Для совершенной в добродетели воли категорический императив, по признанию самого Канта, силы не имеет: из нормы воли он превращается в описание естественной для нее формы воления. См. лит. к ст. «Критика практического разума» .

И. Кант считал, что человек, как моральное существо, должен по­ступать таким образом, как если бы он всегда выступал в качестве законодателя во всеобщем царстве целей. Моральность, по И. Канту, вообще состоит в подчинении своих действий принципу разума. Этот императив является категорическим, а не гипотетическим, потому что не требует доказательств и говорит о чистой цели, к которой человек стремится ради нее самой.

Термин «категорическое» у Канта означает суждения, не со­держащие в себе никаких условий или альтернатив, только одно­значную связь понятий, а идею долженствования вмещает термин «императив». В обыденной речи мы говорим «категорическое», уже подразумевая долженствование. Категорический императив, выражая обязательность в отношении определенных поступков, есть морально практический закон. А поскольку обязательность содержит в себе не только практическую необходимость (такую, подобную которой выражает закон вообще), но и принуждение, то такой императив есть или дозволяющий, или запрещающий закон, после того как совершение или неисполнение представляется как долг. Поэтому-моральным законом является положение, содержащее категорический императив (веление)".

Моральный закон, по мысли Канта, заложен в душе и в совести каждого человека. И.Кант последовательно проводит мысль о том, что все моральное, не зависящее ни от практической выгоды, ни от предписаний общества, ни от воли бога, приобретает для человека характер долга. Это значит, что человек не должен размышлять о фак­торах, позволяющих или не позволяющих ему совершать нравствен­ные поступки. Если у человека в душе наличествует нравственный закон, то он сможет выдержать внешнее давление и остаться верным своим идеалам и ценностям. Если же нравственный закон в его душе замещен требованиями социальной целесообразности, идеологии или политики, то поступки человека могут быть несовместимы с требованиями долга.

Помимо категорических, И. Кант выделяет некатегорические императивы. Все некатегорические императивы являются гипоте­тическими, все они условны, поскольку требуют умений (предпи­сывают умения). Гипотетический императив имеет силу лишь при определенных условиях, он относится к действиям, когда известны цель и средства. Часто гипотетические императивы принимают форму «технических», поскольку, исходя из поставленной цели, предписыва­ют необходимость совершения необходимых для ее реализации дей­ствий. Например, если человек хочет иметь сад, он должен посадить деревья и цветы; если человек хочет сформировать положительное отношение к себе, он должен поступать в соответствии с нормами общественной морали.

Императивы И.Канта - и категорические, и гипотетические ориентируют людей на свободную деятельность и бескорыстное общение людей в обществе. По его мнению, оценка действий и дея­тельности человека, в том числе с точки зрения следования импера­тивам, возможна только в случае, если индивид располагает свободой и может совершать самостоятельно выбор поступка. В отсутствие свободы воли поступки содержательно могут быть нормативными, но о долженствовании речь идти уже не может.

В этике И.Канта широко используется также понятие максимы (от лат. maxima - вина, довод, аргумент, правило, изречение, афо­ризм) - субъективного принципа воления (свободной воли). Это правило поведения или основной принцип, которым человек руко­водствуется в своих поступках. Она содержит практическое правило, которое разум определяет сообразно с условиями субъекта (чаще всего с его неведением или же с его склонностями), и, следовательно, есть основоположение, согласно которому субъект действует. Соот­ветственно этому, максима носит более узкий, нежели императив, характер, и более субъективна.

Максима может формироваться на основе императива. В этом случае личность, усвоив содержание, содержащееся в нем, осмысли­вает его, проверяет, доказывает себе самой его состоятельность и не­обходимость соблюдения содержащегося в императиве предписания, переводит на свой индивидуальный язык, т.е. переформулирует, ис­пользуя привычные для себя слова и словосочетания. Если личность согласна с требованием, она включает его в систему собственных моральных правил. В этом случае императив становится личным моральным принципом - максимой.

Максима может присутствовать в структуре индивидуальной морали независимо от знания личностью императивов. Это, одна­ко, не означает, что максимы с точки зрения содержания и смысла отрицают императивы. Например, значительное количество людей так или иначе соглашаются с так называемым «золотым правилом нравственности»: «Поступай так, как хочешь, чтобы люди поступа­ли с тобой». В простой и доступной форме она несет в себе ту же мысль, что и один из категорических императивов Канта. Смысл этой формулировки многократно повторяется в русских пословицах: «Как аукнется, так и откликнется»; «Не рой другому яму - сам в нее попадешь» и др. Формулировки императивов И. Канта знают немно­гие, но пословицы многим знакомы и понятны. И естественно, что большинство людей будет скорее руководствоваться максимами, вы­раженными понятными и доступными словами, нежели использовать философские формулировки Канта.

Не всякая максима имеет моральную ценность. В качестве максим, т.е. личных моральных принципов, человек может использовать любые идеи, в том числе и такие, которые отвергаются большинством людей. И Кант, понимая это, предлагает руководствоваться только такими максимами, которыми может руководствоваться каждый че­ловек в отношении всех и каждого, ожидая при этом аналогичного отношения к себе.

Понятие «дисциплина» в деонтологии

Дисциплина (лат. discipline! - выдержанность, строгость) - определенный порядок поведения людей, отвечающий сложив­шимся в обществе нормам права и морали или требованиям какой-либо группы (организации). В целом дисциплина является необходимым условием нормального существования общества; благодаря ей поведение людей принимает упорядоченный характер, что обеспечивает коллективную деятельность и функционирование социальных организаций. В обществе всегда существует общеобяза­тельная дисциплина - социально необходимый порядок, которого должен придерживаться каждый человек и специальная дисципли­на - обязательная только для членов определенных групп (трудовая, партийная, воинская и т.д. дисциплина).

Различают дисциплину по принуждению, дисциплину из сооб­ражений выгоды и внутреннюю. Дисциплина по принуждению со­блюдается человеком под давлением внешних факторов (например, из страха перед наказанием). Дисциплина из соображений выгоды может соблюдаться в расчете на моратьное или материальное возна­граждение, в чем бы оно ни выражалось. Эти два вида дисциплины обнаруживают сходство в том, что они обусловлены не внутренней потребностью человека, а опираются на положительные или отрица­тельные санкции. При отсутствии или недостаточной эффективности системы санкций человек, соблюдающий дисциплину по принужде­нию или из соображений выгоды, может демонстрировать поведение, существенно отличающееся от нормативного. Это делает необходи­мым развитие и реализацию формального и неформального контро­ля. Если социальные или профессионалыiые нормы не становятся внутренними побудительными причинами действий членов общества или профессиональной группы, возникают разного рода отклонения в поведении, которые либо должны быть отрегулированы с помощью механизмов социального контроля, либо, в отсутствие действенной системы контроля и регуляции, могут привести к изменениям и уни­чтожению существующих норм, замене их на другие.

Внутренняя дисциплина (самодисциплина) предполагает глубо­кое усвоение (интериоризацию) членами общества или группы норм, регулирующих их поведение. Такая дисциплина поддерживается без внешних санкций и принудительных мер. Дисциплинированный человек испытывает внутреннюю потребность следовать принятым нормам поведения и в случае их несоблюдения испытывает угры­зения совести, чувство вины и т.д. Он в состоянии самостоятельно контролировать свое поведение и не нуждается во внешних контро­лирующих субъектах и объектах.

Оптимальным является формирование дисциплины как самодис­циплины, что позволило бы в меньшей степени отвлекать ресурсы на контроль поведения членов общества или группы. Но в конеч­ном счете дисциплина определяется степенью сочетания личных интересов членов общества, их потребностей и выполняемых ими социально или профессионально обусловленных норм поведения. Поэтому обеспечение дисциплины только за счет самодисциплины не представляется возможным. Как правило, в обществе или сообществе присутствуют все виды дисциплины; речь может идти только об их со­четании. Равным образом каждая отдельная личность в зависимости от своих личностных качеств и ситуации может руководствоваться как соображениями выгоды или опасений возможного наказания, так и внутренней потребностью соблюдать дисциплину.

Перед обществом, как и перед профессиональной группой, всег­да стоит проблема меры дисциплины. Без дисциплины или при низком уровне дисциплины общество или сообщество нормально функционировать и развиваться не могут. Для них характерны низкие результаты деятельности, ослабление важных социальных и профес­сиональных связей, непредсказуемость решений и действий, хаос. К сожалению, большинство людей не связывает в своем сознании отсутствие дисциплины (самодисциплины) и отсутствие успеха в деятельности, что приводит их к новым неудачам.

Однако вредной может оказаться и чрезмерно жесткая дис­циплина, так как в этих условиях члены общества или профес­сиональной группы лишаются творческой инициативы, а сама система - общество, профессия - утрачивает необходимую гибкость и снижает темпы развития. По большей части имеет ме­сто «дисциплина для дисциплины». В ней отсутствует или слабо выражено предметное содержание, в котором она выступила бы непосредственно полезным для целей отдельного индивида (как и для всего общества или сообщества) началом. Приоритет отлается внешним показателям дисциплины: своевременному приходу на работу и уходу с нес, своевременной отчетности о работе, в то время как содержание деятельности и ее организации при таком подходе остаются без внимания. Как правило, результатом такого подхода становится снижение действительной эффективности на деле, в то время как с внешней, формальной, стороны и в отчетах все выглядит безукоризненно. Поэтому чрезмерное, неоправданное увлечение дисциплиной также может привести к отрицательному (или, по крайней мере, недостаточно полному) конечному резуль­тату деятельности.

Дисциплина является связующим звеном между установкой и деятельностью и поэтому представляет собой один из решающих компонентов деятельности, от которого зависит ее успех. Только случайным образом в отсутствии дисциплины можно добиться успе­ха. Однако само это понятие зачастую вызывает негативную (порой скрытую) реакцию, поскольку в сознании личности в этой связи могут возникнуть образы, связанные с подавлением собственной воли, свободы. Несмотря на это, общество стремится обеспечить дисциплину при помощи различных регулирующих механизмов - от общих законов до частных норм.

В современной России произошел переход к обществу рыночной экономики, что неизбежно повлекло за собой присвоение гражда­нами большей свободы и существенное изменение содержания дис­циплины труда и мотивов ее укрепления. В настоящее время согласно Конституции Российской Федерации граждане России освобождены от обязанности грудиться и не могут быть принуждены к труду. И хотя словосочетание «дисциплина труда» часто в общественном со­знании связывается с социалистическим прошлым, следует отметить, что условием любого совместного труда независимо от отрасли эконо­мики, организационно-правовых форм и социально-экономических отношений общества, в которых он протекает, является трудовая дисциплина.

В профессиональной деятельности большое значение имеет со­блюдение трудовой и профессиональной дисциплины. Обычно под трудовой дисциплиной {дисциплиной труда) имеют в виду строгое соблюдение установленного порядка в трудовом коллективе. Она предполагает обязательное для всех работников подчинение прави­лам поведения, определенным в соответствии с Трудовым кодексом РФ, иными федеральными законами, коллективным договором, со­глашениями, локальными нормативными актами, трудовым догово­ром. Трудовая дисциплина предусматривает своевременный приход на работу, соблюдение установленной продолжительности рабочего дня, рациональное использование времени для наиболее произво­дительного труда, точное исполнение распоряжений администрации. Трудовая дисциплина является значимой частью профессиональной дисциплины, которая представляет собой систему необходимых тре­бований к индивидуальной и коллективной деятельности специати-стов не только с точки зрения ее регламента, но и с точки зрения содержания. Профессиональная дисциплина включает в себя требо­вания соблюдения не только законов и иных нормативно-правовых актов, но и технологий, правил безопасности и т.п.

Своеобразием отличается дисциплина в условиях ненормирован­ного рабочего времени. Как правило, в этих случаях меньше внима­ния уделяется формальным показателям дисциплины, связанным с присутствием на рабочем месте. Одним из основных показателей является исполнительская дисциплина, в рамках которой от испол­нителя требуется своевременное выполнение работы в целом и от­дельных ее этапов. В этом случае формальная дисциплина (связанная в большинстве случаев с форматьным следованием установленным правилам), становится не столь важной, зато повышенное внимание уделяется содержательной части деятельности.

В качестве одного из действенных механизмов обеспечения дисциплины в профессиональной деятельности выступает про-фессионатьная этика, включающая в себя деонтологию как учение о долге и должном поведении. Профессиональная этика, требуя от личности специалиста наличия волевых качеств, постоянного самосовершенствования, признает дисциплину, обусловленную внешними факторами. Однако дисциплина сознательная, внутрен­няя (самодисциплина) предпочтительнее. Сознательная дисципли­на специалиста развивается в процессе осознанной, творческой профессиональной деятельности, в результате процесса профес­сионального воспитания и самовоспитания, осознания значимости дисциплины в жизнедеятельности и профессиональной деятельно­сти. Наиболее эффективными средствами ее укрепления являются социальный контроль, супервизия, материальное и моральное стимулирование.

Таким образом, в системе категорий и понятий деонтологии воссоздается ее структура как целостного феномена, обладающего множеством аспектов. Основу такой системы составляют категории долга, ответственности и обязанности, которые отражают три основ­ные стороны долженствования:

Способ регуляции этой деятельности деонтологии, выражаю­щийся в совокупности социальных связей, направляющих и контро­лирующих индивидуальное и коллективное поведение;

Идеальное отражение деятельности и отношений в сознании и их специфическое обоснование необходимостью выполнения долга.