Санкт-Петербургский Государственный Медицинский Университет

имени академика И.П. Павлова

Кафедра философии и политологии

«Парацельс и его лекарственный принцип»

Выполнила:

студент группы

лечебного факультета

Проверил:

Санкт-Петербург

Введение 3 стр.

Глава 1 Биография Парацельса 4 стр.

Глава 2 Лекарственный принцип 7 стр.

Заключение 14 стр.

Иллюстративный материал 15 стр.

Список литературы 16 стр.

Введение

Парацельса по справедливости считают одним из величайших двигателей медицины, и многие его воззрения не утратили своего значения по сие время. В патологии он привел классификацию болезней: 1. Болезни, вызванные астральными влияниями, действующими на астральное тело человека и затем действующими на его тело; 2. Болезни, вызванные шлаками, ядовитыми веществами и внутренними закупорками; 3. Болезни, вызванные аномальным состоянием физиологических функций вследствие злоупотребления органами или вредных воздействий; 4. Болезни, вызванные психологическими причинами, такими, как желания, страсти и пороки, а также болезненным воображением; 5. Болезни, в основе которых лежат духовные причины (склонности), созданные (в предыдущих жизнях) неподчинением божественному Закону (Карме).

Главное историческое значение Парацельса заключается, однако, не столько в его патологии, сколько в его терапии. Продолжительные занятия алхимией сослужили ему службу. Ему медицина обязана введением целого ряда новых средств как минерального, так и растительного происхождения, как например препараты железа, ртути, сурьмы, свинца, меди, мышьяка, серы и т. д., дотоле употреблявшиеся крайне редко. Парацельс сблизил химию и врачебную науку: поэтому учение Парацельса и его последователей называется ятрохимией. "Химия - один из столпов, на которые должна опираться врачебная наука. Задача химии вовсе не в том, чтобы делать золото и серебро, а в том, чтобы готовить лекарства", говорил Парацельс. Парацельс первый взглянул на процессы, совершающиеся в живом организме, как на процессы химические.

Но в его учении рядом с многими положительными знаниями встречаются представления, ничего общего с положительным знанием не имеющие. Он не отрицал возможности философского камня; в его сочинениях можно найти подробный рецепт приготовления гомункула.

Целью моей работы было освещение лекарственного принципа Парацельса. Проанализировав представленную литературу по данной теме, я попыталась кратко изложить основные умозаключения. Также меня интересовала связь между вышеобозначенным принципом и современной гомеопатией. Рассматривая биографию Парацельса, я выделяла интересные факты, которые, несомненно, помогут сформировать многогранное представление о его учении.

Глава 1 Биография Парацельса

Швейцарскому врачу и чернокнижнику Средневековья Филиппу Ауреолу Теофрасту Бомбасту фон Гогенгейму была чужда скромность. Например, чтобы дать всем понять, что считает себя равным великому врачу древности Цельсу, он прибавил к его имени греческую приставку ("пара" означает "подобный") и назвал себя Парацельсом.

В пасмурный и холодный день 10 ноября 1493 году в маленькой деревушке Мария-Айнзидельн, кантон Швиц, в двух часах ходьбы от Цюриха, родился Парацельс. Его мать – надзирательница богадельни Бенедиктинского аббатства в Айнзидельне - вышла замуж за Вильгельма Бомбаста фон Гогенгейма, врача при этой богадельне. Он принадлежал к старинной дворянской швабской фамилии; был образованным медиком, имел хорошую библиотеку. После замужества она уехала в Виллах, так как по существующим правилам замужняя женщина не могла занимать должность надзирательницы.

Семья Парацельса жила бедно, в детстве он не раз терпел лишения и голод. Ходил ли он в школу, из его автобиографии не ясно. В одном из своих сочинений Парацельс обмолвился, что отец учил его грамоте и разбираться в алхимии. Скорее всего, считают биографы, образование он получил самостоятельно. Парацельс не заботился о книжном образовании, он даже хвалился, что 10 лет не раскрывал книг. Медицинские познания он собирал по крохам, не гнушаясь учиться у старух, умеющих готовить питье для лечения раненых, у цирюльников, цыган и даже палачей приобретал рецепты снадобий, неизвестные университетским ученым. Эти познания позволили ему стать квалифицированным целителем.

В своей книге "О женских болезнях" (первое сочинение по этому вопросу) Парацельс воспользовался знаниями ведьм, женщин, которые были известны как опытные повивальные бабки. В те времена ни одна женщина не шла со своей болезнью к врачу, не советовалась с ним, не доверяла ему своих секретов. Ведьма знала эти секреты более других и была для женщин единственным врачом. Что касается медицины ведьм, то наверняка можно сказать, что они для своих врачеваний в широких размерах пользовались обширной семьей растений, не без основания носящих название "трав-утешительниц".

Питавший большую склонность к преувеличениям самого невероятного характера, Парацельс уверял, будто он основательно изучил все алхимические знания. В 1526 году, явившись в Цюрих, этот экстравагантный холерик изумил горожан не только своей рваной и грязной одеждой, непристойностями и пьянством, но и пространными рассуждениями о магии и своим врачебным искусством. Но нет пророка в своём отечестве. Пришлось уехать в Базель, где в 1527 году с помощью своего гибкого ума, проявившегося на поприще борьбы с болезнями, он получил от муниципалитета должность городского врача.

Вскоре Парацельс претендует на профессорский пост с хорошей оплатой в Базельском университете. Руководство университета выдвинуло ему встречное условие - предъявить диплом и ученую степень. Парацельс требование не выполнил, так как не обладал ни тем ни другим. Рекомендации и протекция муниципалитета помогли Парацельсу обойти эти требования и добиться цели.

Парацельс не отличался трезвостью и иногда полупьяный читал свои лекции. Это не в последнюю очередь было причиной его резких высказываний. Так, он заявил своим слушателям, что его "башмаки больше смыслят в медицине, чем эти авторитетные врачи древности". За такую непримиримость его прозвали в Германии Какофрастом вместо Теофраста, а в Парижском университете - Лютером. "Нет, - восклицает Парацельс, - я не Лютер, я Теофраст, которого в насмешку вы называете в Базеле Какофрастом. Я выше Лютера, он был только богословом, а я знаю медицину, философию, астрономию, алхимию. Лютер не достоин развязывать завязок моих башмаков".

Сблизив химию с медициной, Парацельс, таким образом, явился первым ятрохимиком (от греч. "ятро" - врач), то есть первым врачом, пользующимся химией в своей врачебной деятельности. А.И. Герцен назвал его "первым профессором химии от сотворения мира". Парацельс внес много нового в учение о лекарствах; изучил терапевтическое действие различных химических элементов, соединений. Помимо введения в практику новых химических медикаментов, он пересмотрел и растительные медикаменты, стал выделять и применять лекарства из растений в виде тинктур, экстрактов и эликсиров. Парацельс создал даже учение о знаках природы - "сигнатуре", или "сигна натурале". Смысл его в том, что природа, пометив своими знаками растения, как бы сама указала человеку на некоторые из них. Так, растения с листьями сердцевидной формы - прекрасное сердечное средство, а если лист по форме напоминает почку, его следует использовать при болезнях почек. Учение о сигнатуре просуществовало внутри медицины вплоть до момента, когда из растений стали выделять химические вещества, проявляющие лечебное действие, и тщательно их изучать. Постепенно с развитием химии удалось раскрыть тайны многих растений. Первой победой науки оказалось раскрытие секрета снотворного мака.

В лекарствоведении Парацельс развил новое для своего времени представление о дозировке лекарств: "Все есть яд и ничто не лишает ядовитости. Одна только доза делает яд незаметным". Парацельс использовал минеральные источники для лечебных целей. Он утверждал, что универсального средства от всех болезней не существует, и указывал на необходимость поисков специфических средств против отдельных болезней (например, ртуть против сифилиса). Он указывал, что сифилис (называемый "французской болезнью") иногда осложняется параличами. Взгляды Парацельса не оказали никакого влияния на развитие неврологии, хотя он пытался изучить причины возникновения контрактур и параличей и разработать их терапию. Он лечил золотой микстурой (состав ее неизвестен) параличи, эпилепсию, обмороки. Эпилепсию он лечил также окисью цинка. Минеральными источниками он лечил люмбаго и ишиас.

Новаторство Парацельса проявилось в создании химической теории функций организма. Все болезни, считал он, происходят от расстройства химических процессов, поэтому наибольшую пользу при лечении могут оказать только те лекарства, которые изготовлены химическим путем. Он впервые широко использовал для лечения химические элементы: сурьму, свинец, ртуть и золото. Стоит сказать, что последователь Парацельса Андреас Либавий (1540-1616), немецкий химик и врач, был против крайностей ятрохимического учения Парацельса. В своей книге "Алхимия" (1595 г.) он систематически изложил известные в то время сведения по химии; впервые описал способ получения серной кислоты путем сжигания серы в присутствии селитры, первым дал способ получения четыреххлористого олова.

"Теория врача - это опыт. Никто не станет врачом без знаний и опыта", - утверждал Парацельс и зло высмеивал тех, кто "всю жизнь сидит за печкой, книгами себя окружив, и плавает на одном корабле - корабле дураков". Парацельс отвергал учения древних о четырех соках человеческого тела и считал, что процессы, происходящие в организме, являются процессами химическими. Он сторонился коллег, называя их мокротниками (гумористами), и не соглашался с предписаниями аптекарей. Парацельс выговаривал врачам в присущей ему вызывающей манере: "Вы, изучавшие Гиппократа, Галена, Авиценну, воображаете, что знаете все, тогда как в сущности ничего не знаете; вы прописываете лекарства, но не знаете, как их приготовить! Одна химия может решить задачи физиологии, патологии, терапевтики; вне химии вы бродите в потемках. Вы, врачи всего мира, итальянцы, французы, греки, сарматы, арабы, евреи - все должны следовать за мной, а я не должен следовать за вами. Если вы не пристанете чистосердечно к моему знамени, то не стоите даже быть местом испражнения для собак".

Воинственный Парацельс в знак презрения к прошлому медицины и недоверия к господствовавшим воззрениям прибег к символическому акту: 27 июня 1527 года перед Базельским университетом он сжег произведения Гиппократа, Галена и Авиценны. Вынужденный покинуть Базель, Парацельс ушел, сопровождаемый толпой учеников, считавших, что их кумир владеет философским камнем (Lapis philosophorum).

О путешествии по Европе Парацельс написал в книге "Большая хирургия" (2 кн., 1536). В 1529 году он явился в Нюрнберг, пытаясь найти работу. Там он прославился бесплатным лечением больных, от которых все отказались И снова у него случился конфликт с врачами.

После случая с каноником Корнелием Парацельс бежал в Кольмар.

В Чехии все складывалась неудачно. После двух смертей своих пациентов он счел за лучшее удалиться. Вернулся в родной Виллах, где жил его отец. Здоровье Парацельса вследствие неприкаянного образа жизни весьма расстроилось. Говорили, что он поселился в Зальцбурге и вскоре умер, обратившись перед смертью в католическую веру. Случилось это на 48-м году жизни, 24 сентября 1541 года.

Парацельс написал 9 сочинений, но только 3 из них увидели свет при его жизни Самое полное собрание сочинений Парацельса издано в 1589 году в Базеле в 10 частях. В нем он порицает объяснение естественных явлений влиянием тайных сил и высказывает принцип: молчи, если не можешь найти причину.

Швейцарскому врачу и чернокнижнику Средневековья Филиппу Ауреолу Теофрасту Бомбасту фон Гогенгейму (Philippi Theophrasti Bombast von Hohenheim Paracelsi) была чужда скромность. Например, чтобы дать всем понять, что считает себя равным великому врачу древности Цельсу, он прибавил к его имени греческую приставку («пара» означает «подобный») и назвал себя Парацельсом.

В пасмурный и холодный день 10 ноября 1493 году в маленькой деревушке Мария-Айнзидельн, кантон Швиц, в двух часах ходьбы от Цюриха, родился Парацельс. Его мать — надзирательница богадельни Бенедиктинского аббатства в Айнзидельне - вышла замуж за Вильгельма Бомбаста фон Гогенгейма, врача при этой богадельне. Он принадлежал к старинной дворянской швабской фамилии; был образованным медиком, имел хорошую библиотеку. После замужества она уехала в Виллах, так как по существующим правилам замужняя женщина не могла занимать должность надзирательницы.

Семья Парацельса жила бедно, в детстве он не раз терпел лишения и голод. Ходил ли он в школу, из его автобиографии не ясно. В одном из своих сочинений Парацельс обмолвился, что отец учил его грамоте и разбираться в алхимии. Скорее всего, считают биографы, образование он получил самостоятельно. Парацельс не заботился о книжном образовании, он даже хвалился, что 10 лет не раскрывал книг. Медицинские познания он собирал по крохам, не гнушаясь учиться у старух, умеющих готовить питье для лечения раненых, у цирюльников, цыган и даже палачей приобретал рецепты снадобий, неизвестные университетским ученым. Эти познания позволили ему стать квалифицированным целителем.

В своей книге «О женских болезнях» (первое сочинение по этому вопросу) Парацельс воспользовался знаниями ведьм, женщин, которые были известны как опытные повивальные бабки. В те времена ни одна женщина не шла со своей болезнью к врачу, не советовалась с ним, не доверяла ему своих секретов. Ведьма знала эти секреты более других и была для женщин единственным врачом. Что касается медицины ведьм, то наверняка можно сказать, что они для своих врачеваний в широких размерах пользовались обширной семьей растений, не без основания носящих название «трав-утешительниц».

Питавший большую склонность к преувеличениям самого невероятного характера, Парацельс уверял, будто он основательно изучил все алхимические знания. В 1526 году, явившись в Цюрих, этот экстравагантный холерик изумил горожан не только своей рваной и грязной одеждой, непристойностями и пьянством, но и пространными рассуждениями о магии и своим врачебным искусством. Но нет пророка в своём отечестве. Пришлось уехать в Базель, где в 1527 году с помощью своего гибкого ума, проявившегося на поприще борьбы с болезнями, он получил от муниципалитета должность городского врача.

Вскоре Парацельс претендует на профессорский пост с хорошей оплатой в Базельском университете. Руководство университета выдвинуло ему встречное условие - предъявить диплом и ученую степень. Парацельс требование не выполнил, так как не обладал ни тем ни другим. Рекомендации и протекция муниципалитета помогли Парацельсу обойти эти требования и добиться цели.

Латынь оставалась до середины XIX века международным языком биологии и медицины. На этом языке ученые обязаны были писать научные труды, вести преподавание, дискутировать на научных конференциях. Не знающих латынь не уважали и в ученое общество не допускали. Латинского языка Парацельс не знал, он писал свои сочинения на немецком языке. Поэтому вызвал к себе неприязненное отношение ученого сообщества, считающего его выскочкой. Кстати, его современник, известный французский хирург, вышедший из цирюльников, Амбруаз Паре также нарушал традиции: он писал свои сочинения на разговорном французском языке. Но не только незнание научного языка мешало карьере Парацельса. Кстати, незнание Парацельсом латинского языка исключает факт его обучения в каком-либо университете, что утверждают некоторые авторы.

Чего греха таить, Парацельс не отличался трезвостью и иногда полупьяный читал свои лекции. Это не в последнюю очередь было причиной его резких высказываний. Так, он заявил своим слушателям, что его «башмаки больше смыслят в медицине, чем эти авторитетные врачи древности». За такую непримиримость его прозвали в Германии Какофрастом1 вместо Теофраста, а в Парижском университете - Лютером. «Нет, - восклицает Парацельс, - я не Лютер, я Теофраст, которого в насмешку вы называете в Базеле Какофрастом. Я выше Лютера, он был только богословом, а я знаю медицину, философию, астрономию, алхимию. Лютер не достоин развязывать завязок моих башмаков».

Сблизив химию с медициной, Парацельс, таким образом, явился первым ятрохимиком (от греч. «ятро» - врач), то есть первым врачом, пользующимся химией в своей врачебной деятельности. А.И. Герцен назвал его «первым профессором химии от сотворения мира». Парацельс внес много нового в учение о лекарствах; изучил терапевтическое действие различных химических элементов, соединений. Помимо введения в практику новых химических медикаментов, он пересмотрел и растительные медикаменты, стал выделять и применять лекарства из растений в виде тинктур, экстрактов и эликсиров. Парацельс создал даже учение о знаках природы - «сигнатуре», или «сигна натурале». Смысл его в том, что природа, пометив своими знаками растения, как бы сама указала человеку на некоторые из них. Так, растения с листьями сердцевидной формы - прекрасное сердечное средство, а если лист по форме напоминает почку, его следует использовать при болезнях почек. Учение о сигнатуре просуществовало внутри медицины вплоть до момента, когда из растений стали выделять химические вещества, проявляющие лечебное действие, и тщательно их изучать. Постепенно с развитием химии удалось раскрыть тайны многих растений. Первой победой науки оказалось раскрытие секрета снотворного мака.

В лекарствоведении Парацельс развил новое для своего времени представление о дозировке лекарств: «Все есть яд и ничто не лишает ядовитости. Одна только доза делает яд незаметным». Парацельс использовал минеральные источники для лечебных целей. Он утверждал, что универсального средства от всех болезней не существует, и указывал на необходимость поисков специфических средств против отдельных болезней (например, ртуть против сифилиса). Он указывал, что сифилис (называемый «французской болезнью») иногда осложняется параличами. Взгляды Парацельса не оказали никакого влияния на развитие неврологии, хотя он пытался изучить причины возникновения контрактур и параличей и разработать их терапию. Он лечил золотой микстурой (состав ее неизвестен) параличи, эпилепсию, обмороки. Эпилепсию он лечил также окисью цинка. Минеральными источниками он лечил люмбаго и ишиас.

Новаторство Парацельса проявилось в создании химической теории функций организма. Все болезни, считал он, происходят от расстройства химических процессов, поэтому наибольшую пользу при лечении могут оказать только те лекарства, которые изготовлены химическим путем. Он впервые широко использовал для лечения химические элементы: сурьму, свинец, ртуть и золото. Стоит сказать, что последователь Парацельса Андреас Либавий (1540-1616), немецкий химик и врач, был против крайностей ятрохимического учения Парацельса. В своей книге «Алхимия» (1595 г.) он систематически изложил известные в то время сведения по химии; впервые описал способ получения серной кислоты путем сжигания серы в присутствии селитры, первым дал способ получения четыреххлористого олова.

«Теория врача - это опыт. Никто не станет врачом без знаний и опыта», - утверждал Парацельс и зло высмеивал тех, кто «всю жизнь сидит за печкой, книгами себя окружив, и плавает на одном корабле - корабле дураков». Парацельс отвергал учения древних о четырех соках человеческого тела и считал, что процессы, происходящие в организме, являются процессами химическими. Он сторонился коллег, называя их мокротниками (гумористами), и не соглашался с предписаниями аптекарей. Парацельс выговаривал врачам в присущей ему вызывающей манере: «Вы, изучавшие Гиппократа, Галена, Авиценну, воображаете, что знаете все, тогда как в сущности ничего не знаете; вы прописываете лекарства, но не знаете, как их приготовить! Одна химия может решить задачи физиологии, патологии, терапевтики; вне химии вы бродите в потемках. Вы, врачи всего мира, итальянцы, французы, греки, сарматы, арабы, евреи - все должны следовать за мной, а я не должен следовать за вами. Если вы не пристанете чистосердечно к моему знамени, то не стоите даже быть местом испражнения для собак».

Воинственный Парацельс в знак презрения к прошлому медицины и недоверия к господствовавшим воззрениям прибег к символическому акту: 27 июня 1527 года перед Базельским университетом он сжег произведения Гиппократа, Галена и Авиценны. Вынужденный покинуть Базель, Парацельс ушел, сопровождаемый толпой учеников, считавших, что их кумир владеет философским камнем (Lapis philosophorum). Этому магическому сердцу алхимии приписывали, кроме способности превращения металлов в золото, еще и целебную силу, способность излечивать все болезни. «Красный лев», «магистериум», «великий эликсир», «панацея жизни», «красная тинктура» и прочие титулы, коими нарекли «философский камень» в темных алхимических манускриптах, - нечто большее, чем абсолютный катализатор. Ему приписывались чудесные свойства, сравнимые разве что с проявлением божественной мощи.

Он был призван не только облагораживать или «излечивать» металлы - эманации планетных начал, но и служить универсальным лекарством. Его раствор, разведенный до концентрации так называемого aurum potabile - «золотого напитка», обеспечивал излечение всех хворей, полное омоложение и продление жизни на любой срок. Каждый, таким образом, мог обрести желанное долголетие, оживить мертвеца, проникнуть в сокровенные тайны натуры. Для этого нужно было лишь завладеть «магистериумом». Кроме этого, философский камень понимался символически, как внутреннее преображение, переход души от состояния, в котором преобладает материальное начало, к духовному просветлению, познанию Абсолюта.

О путешествии по Европе Парацельс написал в книге «Большая хирургия» (2 кн., 1536). В 1529 году он явился в Нюрнберг, пытаясь найти работу. Там он прославился бесплатным лечением больных, от которых все отказались. И снова у него случился конфликт с врачами.

До нас дошла история, случившаяся с каноником Корнелием, страдавшим болезнью желудка и обещавшим 100 флоринов избавителю. Парацельс ему помог, но с болезнью прошла и благодарность каноника. Парацельс подал в суд на Корнелия. Воспользовавшись судебной рутиной, Корнелий валил с больной головы на здоровую. Когда же возмущённый неблагодарностью исцеленного Парацельс стал кричать на судей и оскорблять их, суд решил применить к нему репрессивные санкции. Парацельс бежал в Кольмар.

В Чехии все складывалась неудачно. После двух смертей своих пациентов он счел за лучшее удалиться. Вернулся в родной Виллах, где жил его отец. Здоровье Парацельса вследствие неприкаянного образа жизни весьма расстроилось. Говорили, что он поселился в Зальцбурге и вскоре умер, обратившись перед смертью в католическую веру. Случилось это на 48‑м году жизни, 24 сентября 1541 года.

По свидетельству архивариуса Зальцбургского госпиталя, имущество умершего состояло из двух золотых цепей, нескольких колец и медалей, нескольких ящиков с порошками, мазями и химическими приборами и реактивами. Он оставил после себя Библию, Евангелие, а также указатель Библейских цитат. Серебряный кубок он завещал монастырю в Швейцарии, где жила его мать. Кубок до сих пор хранится в этом монастыре. Говорят, что металл кубка создал сам Парацельс. Местному зальцбургскому цирюльнику (в те времена они были и хирургами) он завещал мази и свои книги по медицине.

Мнения ученых относительно теорий Парацельса были чрезвычайно различны: одни считали его реформатором всего научного знания, другие - фанатиком, демагогом, возмутителем спокойствия, кем угодно, но только не реформатором. Однако следует признать, что ни отсутствие скромности, ни эксцентричность Парацельса не затмевают его заслуг: без знаний великих систем древности он создал свою философию и медицину и не случайно причислен к когорте больших ученых всех времен.

Парацельс написал 9 сочинений, но только 3 из них увидели свет при его жизни. Самое полное собрание сочинений Парацельса издано в 1589 году в Базеле в 10 частях. В нем он порицает объяснение естественных явлений влиянием тайных сил и высказывает принцип: молчи, если не можешь найти причину. Поразительно, что, не имея классических знаний, книжной эрудиции, Парацельс тем не менее оказал громадное влияние на медицину своего века, подвергнув критике старые принципы и опровергнув классические авторитеты.

Имя Парацельса стало одним из символов медицины. Медаль Парацельса - высшая награда, которую в ГДР мог получить врач.

Считается, что именно Парацельс дал название такому элементу как цинк – он называет его "zincum" или "zinken" в своем труде "Liber Mineralium II". Возможно, это производное от немецкого слова "zinke", что означает "зубец", из-за похожих на иголки кристаллов металлического цинка. Возможно, Парацельс первым начал применять лауданум – опийную настойку, которая широко использовалась вплоть до 19-го столетия.

Парацельс (Paracelsus) – врач и алхимик швейцарско-немецкого происхождения, живший в эпоху Возрождения. Настоящее имя Парацельса - Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм (Philippus Aureolus Theophrastus Bombastus von Hohenheim). Псевдоним "Парацельс" он выбрал себе сам, и означает это "больше, чем Цельс", т.е. древнеримский энциклопедист Авл Корнелий Цельс (Aulus Cornelius Celsus), живший за полторы тысячи лет до Парацельса. Этот "Цицерон среди врачей" оставил после себя множество трактатов, в том числе, и по медицине, которыми широко пользовались современники Парацельса.

Парацельс был ботаником, астрологом и, конечно же, знаменитым оккультистом. Парацельса считают одним из основателей токсикологии, науки о ядах, и ятрохимии, предшественницы фармакологии – он был одним из первопроходцев использования химических веществ и минералов в лечении пациентов. Но самое важное его достижение – это революционный поход к изучаемым им наукам. Парацельс отказался от простого цитирования древних текстов, предпочитая им собственные наблюдения за природой и человеком. Некоторые из его медицинских методов используются и по сей день. Современная психология благодарна Парацельсу за то, что он первым обратил внимание на тот факт, что причиной некоторых заболеваний является психическое нездоровье человека.

Он был человеком упрямым и независимым, что нередко приводило к конфликтам между реформатором Парацельсом и его ортодоксально настроенными коллегами.

Наиболее важным наследием Парацельса является, вероятно, его критика схоластических методов в медицине, науке и теологии - в его время эти дисциплины не существовали отдельно друг от друга. Негативное отношение Парацельса к некритическому копированию учения древних отцов-основателей, таких как Авиценна (Avicenna) и Аверроэс (Averroes), без категорического отрицания их очевидных достоинств, стало его первым и наибольшим достижением. Он пытался внедрить в современную ему медицину независимый и эмпирический, основанный на опыте и фактах подход к исследованиям и преподаванию. Большая часть его теоретических работ не выдержала испытания временем, но его идеи заложили основу для более динамичного развития медицинской науки.

Парацельс появился на свет в 1493 году, в швейцарской деревне Эг (Egg) кантона Швиц (Schwyz). Насчет точной даты историки расходятся во мнении – то ли это случилось 11 ноября, то ли 17 декабря. Его отец был швабским химиком и врачом, а мать – швейцаркой, она умерла, когда Парацельс был ребенком. В 1502 году семья перебралась в австрийский город Филлах (Villach), где отец Парацельса лечил больных пилигримов и насельников обители. Парацельс получил от отца, местных клириков и монастырской школы обширные познания в медицине, теологии и других науках, и к 16 годам уехал изучать медицину в Базельский Университет, после чего перебрался в Вену (Vienna). В 1515 или 1516 он получил докторскую степень в Феррарском Университете.

Недолгая жизнь Парацельса была полна странствий и переездов. Он нигде не задерживался надолго, он, по его словам, побывал в Германии (Germany), Франции (France), Испании (Spain), Венгрии (Hungary), Нидерландах (Netherlands), Дании (Denmark), Швеции (Sweden), Польше (Poland) и даже России, и везде собирал знания, из самых разных источников, не брезгуя ни беседой со старой цыганской знахаркой, ни разговорами с погонщиками скота.

Его считали высокомерным зазнайкой, а его революционный подход к медицине выводил из себя других врачей – менее чем за год Парацельс ухитрился восстановить против себя коллег по Базельскому Университету и потерял там медицинскую кафедру и высокое жалованье. Особенно их оскорбляло то, что Парацельс читал свои лекции на немецком, а не на латыни, что делало их доступными для всех.

В конце концов, он осел в Зальцбурге (Salzburg), благодаря покровительству пфальцграфа Баварского, который разделял интерес Парацельса к тайным наукам. Увы, ему не дано было насладиться спокойной жизнью и плодотворными трудами – 24 сентября 1541 года, после скоротечной болезни, он скончался. Современные исследователи склоняются к мысли, что на знаменитого врача напали и проломили ему голову, от этого он и умер – эту версию подтверждает трещина в черепе Парацельса, явно полученная им при жизни.

Неспокойная, полная загадок и путешествий жизнь сделала Парацельса персонажем городских легенд и фольклора - в народном сознании он стал кем-то вроде волшебника-целителя.

Парацельс (Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Хоэнхайм, 11 ноября или 17 декабря 1493 - 24 сентября 1541 гг.) был швейцарским врачом, алхимиком, ботаником, астрологом и оккультистом в эпоху немецкого Ренессанса. Он основал дисциплину токсикологии. Он также известен своими революционными взглядами на использование наблюдений природы, вместо поисков в древних текстах, открытым и радикальным отрицанием медицинской практики своего времени. Ему также приписывают то, что он дал название цинку. Современная психология также часто приписывает ему то, что он первым заметил, что некоторые заболевания коренятся в психологической болезни .

... огнем более суровой революции — протестантской Реформацией. Реформация дала миру целый ряд великих медиков и среди них — швейцарца Парацельса , не только выдающегося врача, но и удивительного, необычайного человека. Парацельс преподавал в Базельском университете. Вместо...

Он был упрямой и независимой личностью. Все чаще его посещало чувство разочарования и горечи, когда он подвергался критике, как реформатор.

«Парацельс», что означает «рядом с (в его статусе как врача) Цельсом» или «за Цельсием», относится к римскому энциклопедисту Авлу Корнелию Цельсу, который жил в I веке и славился своим трактатом по медицине.

Наиболее важным наследием ученого, скорей всего, является его критика схоластических методов в науке, медицине и теологии. Хотя эти области отдельно друг от друга не существовали во время его жизни, его отношение к некритическому копированию трудов старых отцов медицины, таких как Авиценна и Аверроэс, без категорического отрицания их явных достоинств, было его первым и главным достижением для независимых и эмпирических подходов к исследованию и обучению. По большей части его теоретические работы не выдерживают современной научной мысли , но его идеи стали основой для более динамичного подхода в медицинских науках.

Биография Парацельса

Парацельс родился и вырос в деревне Айнзидельн в Швейцарии. Его отец Вильгельм Бомбаст фон Хоэнхайм,был швабским (немецким) химиком и врачом. Его мать была из Швейцарии и она, вероятно, умерла, когда он был ребенком. В 1502 г. семья переехала в Филлу, Каринтия, где отец Парацельса работал врачом, занимаясь медицинскими потребностями паломников и жителей монастыря. Он получил глубокое гуманитарное и богословское образование у своего отца, местных священнослужителей и в монастырской школе аббатства Святого Павла в Лаванттале. В возрасте 16 лет он приступил к изучению медицины в университете Базеля, позже переехав в Вену. Он получил докторскую степень в Университете Феррары в 1515 или 1516 г.

Его скитания, как странствующего врача и временами подмастерья шахтера, приводили его в Германию, Испанию, Францию, Венгрию, Данию, Нидерланды, Швецию, Польшу и Россию.

Как медик начала XVI в., Парацельс провел естественное сродство герметической, неоплатонической и пифагорейской философии, которые занимали центральное место в эпоху Возрождения, в мировоззрении, которые иллюстрировали Марсилио Фичино и Пико делла Мирандола. Парацельс отверг магические теории Генриха Корнелия Агриппы и Николя Фламеля в труде «Archidoxes of Magic». Астрология была очень важным элементом медицины Парацельса, и он был практикующим астрологом, как и многие из врачей с высшим образованием, работающих в то время в Европе. Он даже посвятил несколько разделов в своих трудах изготовлению астрологических талисманов для лечения болезней, а также талисманы для каждого знака зодиака. Им также был изобретен алфавит, называемый алфавитом волхвов, для гравировки ангельских имен на талисманах.

Парацельс первым использовал химические вещества и минералы в медицине. Он использовал название «цинк » для элемента цинка примерно в 1526 г., на основе заостренного вида его кристаллов после плавки и старого немецкого слова «zinke» («острый»). Он использовал экспериментирование в изучении человеческого организма . Бытует мнение, что Парацельс также ответственен за создание опиума, и вплоть до XIX в. опиумная настойка была очень распространена. Как врач и медицинский химик, в то время он также резко критиковал практики аптекарей, в которых зачастую не соблюдалась доза. Изучая его тексты, можно понять, что он был сторонником и критиком общего пользования гваякового дерева и морозника.

Парацельс получил репутацию высокомерного человека, и вскоре другие врачи в Европе уже гневались на него. Некоторые даже утверждают, что он был пьяницей. Он занимал кафедру медицины в Базельском университете и работал городским врачом менее года. Он возмущал своих коллег, выступая с лекциями на немецком вместо латыни, чтобы медицинские знания были более доступными для простых людей. Он выступал с нападками на обычные академические учения и публично сжигал медицинские учебники, осуждая некоторых своих предшественников, как шарлатанов и лжецов. Оскорбив своих противников порочными эпитетами из-за спора по поводу платы врача, ему пришлось тайно покинуть Базель, опасаясь наказания суда. Он снова стал бродягой, странствуя по Центральной Европе. В 1530 г. по инициативе медицинского факультета Университета Лейпцига, Городской совет Нюрнберга запретил печатание работ Парацельса.

Парацельс первым использовал химические вещества и минералы в медицине. Его алхимические взгляды заключались в том, что здоровье и болезнь в организме полагались на гармонию человека (микрокосм) и природы (макрокосм). Он принял подход, отличный от того, что использовали до него, используя эту аналогию не в виде очистки души, но таким образом, что люди должны иметь определенные остатки ископаемых в своих телах, и что в некоторых болезнях тела имелись химические средства, которые способны вылечить их.

В результате этого герметичной идеи гармонии, макромир вселенной представлен в каждом человеке как микрокосм. По идеи в то время, в небе было семь планет, на Земле семь металлов и в человеке семь центров (или основных органов) - семь было особым числом. Все было небесным и тесно взаимосвязанным. Парацельс мобилизовал теорию микрокосма-макрокосма, чтобы продемонстрировать аналогию между стремлениями к спасению и здоровьем. Так как люди должны отразить влияние злых духов посредством морали, они также должны уберечься от болезней посредством хорошего здоровья.

Болезни вызваны ядами, попавшими сюда из звезд. Но «яды» не обязательно являются чем-то негативным, отчасти потому, что родственные препараты взаимодействуют, и отчасти потому, что только доза определяет, ядовито ли вещество или нет. Зло может изгнать зло. Таким образом, яды могут оказывать благотворное медицинское действие. Так как во вселенной все было взаимосвязано, полезные медицинские вещества могут быть найдены в травах, минералах и различных химических комбинациях. Парацельс рассматривал Вселенную как один единый организм , насыщенный объединяющим живоначальным духом, а это, в своем целом, включая человека, было «Богом». Его взгляды послужили основой для его противоречий с церковью, для которой обязательно должна была быть разница между Творцом и творениями.

Его работа «Die große Wundarzney» является предвестником антисептики . Это специфическое эмпирическое знание происходит из его личного опыта армейского врача в венецианских войнах.

Исторически не доказано, что он первым применил Laudanum, обезболивающий препарат опиума. Он впервые столкнулся с этим препаратом в ходе предполагаемого визита в Константинополь. Если это предположение является правдой, он был первым врачом, который применил эффективный фармакологический агент против боли , особенно в случае ран, вызванных военной конфронтацией в то время.

Одним из его самых недооцененных достижений было систематическое изучение минералов и целебных сил альпийских минеральных источников. В своих бесчисленные странствиях он попадал в многие области Альп, где такие методы лечения практикуются в менее распространенных масштабах, чем сегодня.

Обобщая свои взгляды, он сказал:

По мнению многих, алхимия предназначена для изготовления золота и серебра. Но для меня, например, это не цель; она нужна мне, чтобы только рассмотреть, что добродетель и сила могут заключаться в лекарствах.

По мнению Гиппократа, болезни вызывал дисбаланс четырех гуморов: крови, мокроты, черной желчи и желтой желчи. Эти идеи получили дальнейшее развитие у Галена в наборе чрезвычайно влиятельных и стойких медицинских убеждений, которые были в обиходе до середины 1850-х гг. Доминирующие виды лечения во времена Парацельса были конкретными диетами, которые помогут в «очищении от разложившихся соков» в сочетании с очищением желудка и кровопусканием, чтобы восстановить равновесие четырех гуморов. Парацельс дополнил и оспорил это мнение посредством своих убеждений, что болезнь была результатом того, что тело подвергается нападению внешних агентов.

Он возражал против чрезмерного кровопускания, говоря, что процесс нарушает гармонию в системе, и что кровь нельзя очистить путем уменьшения ее количества. Во время своего работы в качестве военного хирурга Парацельс получил грубые медицинские знания во времена, когда врачи полагали, что инфекция была естественной частью процесса заживления. Он выступал за чистоту и защиту ран, а также регулирование рациона. Популярные идеи того времени выступали против этих теорий и предлагали наложение швов или гипсовых повязок на раны . Историки сифилитической болезни присваивают Парацельсу признание наследственного характера сифилиса. В его первой медицинской публикации, небольшой брошюре о лечении сифилиса, он написал клиническое описание сифилиса, в котором он утверждал, что его можно лечить при помощи тщательно отмеренных доз ртути.

Главная работа Парацельса «О болезни горняков и других заболеваниях горняков» описывает профессиональные риски металлообработки, включая стратегии лечения и профилактики. Он также написал книгу об организме человека, противоречащую идеям Галена.

Вклад в токсикологию

Парацельс, которого иногда называют отцом токсикологии, писал: «Dosis facit venenum» («Доза делает яд »). Таким образом, вещества, считающиеся токсичными, безвредны в малых дозах, и, наоборот, безвредное обычно вещество может быть смертельным при чрезмерном потреблении.

Вклад в психотерапию

Парацельсу приписывают также предоставление первого клинического/ научного упоминания о бессознательном. В своей работе «Von ден Krankeiten» он пишет: «Таким образом, причиной болезни похотливая хорея является лишь мнение и идея, предположительно, посредством воображения, влияя на тех, кто верит в такие вещи. Это мнение и идея являются источником заболевания у детей и взрослых. У детей причиной также является воображение, основанное не на мышлении, а на восприятии, потому что они что-то видели или слышали. Причина заключается в следующем: зрение и слух настолько сильны, что бессознательно они имеют фантазии о том, что они видели или слышали».

Карл Густав Юнг интенсивно изучал Парацельса. Его работа «Mysterium Conjunctionis» далее вывела алхимическую символику как инструмент психотерапии. Следуя пути Парацельса, Юнг первым предположил, что символический язык алхимии был выражением врожденных, но бессознательных психических процессов.

Обнаружение водорода

Парацельс в начале XVI в. бессознательно наблюдал водород, потому что он отметил, что в реакции, когда кислоты воздействуют на металлы , побочным продуктом был газ. Позже Теодор де Майерн повторил опыт Парацельса в 1650 г. и обнаружил, что газ был воспламенямым. Однако ни Парацельс, ни де Майерн не предложили, что новым элементом может быть водород.

Разное

Многие книги, в которых упоминается Парацельс, также присваивают ему происхождение слова «напыщенный», чтобы описать его часто высокомерный стиль речи, что иллюстрирует следующий отрывок:

Я Теофраст, и я выше тех, с кем вы меня сравниваете, больше, чем тех, кому вы уподобить меня. Я Теофраст, и, кроме того, я monarcha medicorum и я могу доказать вам то, что вы не можете доказать... Мне не нужно надевать кольчугу или щит против вас, потому что у вас нет достаточных знаний и опыта, чтобы опровергнуть даже мое слово... Что касается вас, вы можете защитить свое королевство ползанием на животе и лестью. Сколько, по-вашему, это будет продолжаться... Позвольте мне сказать вам: каждый волосок на моей шее знает больше, чем вы и все ваши книжники, пряжки моей обуви более ученые, чем ваш Гален и Авиценна, а в моей бороде опыта больше, чем в ваших высоких колледжах.

Парацельс в искусстве

• Парацельсом зовут главного героя книги Марка Олдена «По должен умереть» (1978 г.). В книге ужасный злодей Джонатан переодевается и называет себя доктором Парацельсом.
• Характер доктора Фауста в «Фаусте» Гете (1808 г.), может быть прослежен до происхождения Парацельса, в частности, его стремление к «сущности жизни» и озабоченность оккультизмом.
• Парацельс упоминается в поэме Уильяма Блейка «Бракосочетание Неба и Ада».
• Роберт Браунинг написал поэму, основанную на жизни ученого и озаглавленную «Парацельс» (1835 г.)
• Артур Шницлер написал о нем стихотворную пьесу «Парацельс» (1899 г.).
• Эрвин Гвидо Кольбенгейер написал о нем роман-трилогию «Парацельс-Трилогия» (1917-26 гг.).
• Ученый является главным героем рассказа Хорхе Луиса Борхеса «Роза Парацельса».
• Немецкий фильм «Парацельс» был снят в 1943 г. режиссером Георгом Вильгельмом Пабстом. Позже Пабст был подвернут резкой критике за то, что снял этот фильм в нацистской Германии, когда все немецкие фильмы того времени были под надзором Геббельса и объектами нацистской пропаганды.
• Он упоминается во второй главе романа «Франкенштейн» Мэри Шелли вместе с Корнелием Агриппой и Альбертом Великим. Эти три имени также упоминаются в рассказе Натаниэля Готорна «Родимое пятно».
• В видеоигре Resident Evil 3 компании Capcom электромагнитный рельсотрон назван мечом Парацельса.
• Во вселенной Гарри Поттера, Парацельс, как и Агриппа, появляется на вкладышах с изображениями сотни известных ведьм и колдунов, продающихся с шоколадными лягушками. В книгах его статуя есть в Хогвартсе.
• Он главный герой в романе Джесси Буллингтона «Предприятие Смерти».
• Он упоминается в 92-й главе романа Германа Мелвилла «Моби Дик».
• Радиопьеса Марка Барратта (1991 г.) «Хвост павлина» посвящена событиям (некоторые фиктивные) в Базеле около 1527 г. Пьеса впервые вышла в эфир на BBC Radio 4-29 апреля 1991 г. с Аланом Говардом в роли Парацельса.
• В аниме «Стальной алхимик» отчество братьев Элрик Ван-Хоэнхайм. В римейке «Стальной алхимик: Братство» Ван Хоэнхайм получает свое имя после того, как отказался от имени Теофраст Бомбаст, предложенного Гномом из Колбы.
• Парацельс указан в качестве одного из «многих ирландских героев и героинь древности» в эпизоде «Циклоп» романа Джойса «Улисс».
• Парацельс занимает видное место в первой части «Корнишской трилогии» Робертсона Дэвиса «Мятежные ангелы».
• В игре Haunting Ground главного злодея зовут Ауреол.
• Парацельс оказал существенное влияние на неортодоксальный подход к исцелению, который практиковал доктор Джон Хулла в романе Робертсона Дэвиса «Хитрый человек ».
• В сериале «Красавица и Чудовище» развратный ученый, который называет себя Парацельсом, является одним из главных злодеев.
• В романе «Алая буква» Натаниэля Готорна Роджер Чиллингуорс дает Эстер Принн средство, которое, по меньшей мере, «старо, как Парацельс».
• В книге «Страна корицы» колумбийского писателя Уильяма Оспины Парацельса цитирует один из его учеников, взявшего имя своего господина Теофраст.
• В романе «Миддлмарч» Джорджа Элиота (2-я книга, 12-я глава) он упоминается как кто-то, кого уже не стоит опровергать.
• В «Носферату» герой профессор Бульвер описан в титрах как Парацельс.
• В сериале «Склад 13» Парацельс (его играет Энтони Хэд) был известен как знаменитый алхимик, который был покрыт бронзой агентами Склада 9 за то, что он убил 600 человек, чтобы создать философский камень , который он собирался использовать для получения бессмертия. Бронзу с него сняли, и он стал главным антагонистом в сериале до конца сезона 4 и начала сезона 5.
• Парацельс - друг эльфа Фей в книге Габриэля Брансдона «Azlander: Second Nature».

Известен как:

Статьи о герметизме
Источники мудрости мира Алхимия · Астрология · Теургия Герметические движения Последователи учения Джон Ди Уильям Йейтс Парацельс Алессандро Калиостро Джордано Бруно Мартинес де Паскуалис Сэмуэль Лиддел Мазерс Франц Бардон Роберт Фладд Фулканелли Макс Гендель

Современники сравнивали деятельность Парацельса с деятельностью Лютера , так как, подобно Лютеру в религии, Парацельс был великим реформатором медицинской науки и практики .

Биография

Парацельс родился в семье врача, происходившего из старинного, но обедневшего дворянского рода. Мать работала медсестрой в аббатстве . Был очень тщедушного вида, большая голова и худенькие кривые ноги. В семье Парацельс получил прекрасное образование в области медицины и философии. К 16 годам он знал основы хирургии , терапии и хорошо ориентировался в основах алхимии . В 16 лет Парацельс навсегда покинул дом и уехал учиться в Базельский университет . После этого обучался в Вюрцбурге у аббата Иоганна Тритемия , одного из величайших адептов магии, алхимии и астрологии . Университетское (англ.) русск. образование Парацельс получил в Ферраре , здесь же был удостоен степени доктора медицины.

Скитания

С 1517 года Парацельс предпринимал многочисленные путешествия и, возможно, являлся предшественником или основателем тайных обществ, которые появляются в XVII веке в Европе), посещал различные университеты Европы, участвовал в качестве медика в военных кампаниях, наведывался в имперские земли, во Францию, Англию, Шотландию, Испанию, Португалию, Скандинавские страны, Польшу, Литву, Пруссию, Венгрию, Трансильванию, Валахию, государства Апеннинского полуострова (ходили слухи, что он побывал в Северной Африке, Палестине, Константинополе, России и в татарском плену).

Парацельс путешествовал по придунайским странам и посетил Италию, где служил военным хирургом в имперской армии и принял участие во множестве военных экспедиций того времени. В своих странствиях он собрал много полезных сведений, причем не только от врачей, хирургов и алхимиков, но и общаясь с палачами, цирюльниками, пастухами, евреями, цыганами, повитухами и предсказателями. Он черпал знания и от великих, и от малых, у ученых и среди простонародья; его можно было встретить в компании погонщиков скота или бродяг, на проезжих дорогах и в трактирах, что послужило поводом для жестоких упреков и поношений, которыми в своей ограниченности осыпали его враги. Проведя в скитаниях десять лет, то применяя на практике своё искусство врача, то преподавая или изучая, по обычаю тех времен, алхимию и магию, в возрасте тридцати двух лет он возвратился обратно в Германию, где вскоре прославился после нескольких удивительных случаев исцеления больных.

В художественной литературе и кино

• Парацельс упоминается в серии романа о Гарри Поттере, написанной английской писательницей Дж. К. Роулинг.
• В произведении Хорхе Луиса Борхеса «Роза Парацельса» к магистру, мечтающему об ученике, приходит молодой человек и просит взять его в ученики. Единственным условием незнакомец ставит демонстрацию чуда - сожжение розы и её воскрешение. После диалога, насыщенного философскими реминисценциями, молодой человек сам сжигает розу и требует от Парацельса подтвердить свою славу и оживить её. Парацельс говорит, что правы те, кто утверждают, что он шарлатан, выпроваживает юношу - и оживляет розу одним словом.
• В романе «Франкенштейн » главный герой находился под сильным влиянием трудов и идей Парацельса, что и определило его стремления.
• Парацельс - один из главных героев романа братьев Вайнеров «Лекарство для Несмеяны ».
• Австрийский кинорежиссёр Георг Пабст в 1943 году снял фильм «Парацельс ».
• Парацельс - одно из главных действующих лиц фильма «Вход в лабиринт ».
• Парацельс - прототип отца главного героя Ван Хоэнхайма в манге и аниме «Стальной алхимик ».
• Персонаж по имени Парацельс является антигероем последних сезонов сериала Склад 13 .
• Часто упоминается в рассказах Г. Ф. Лавкрафта как автор оккультных трудов и алхимик, чьи произведения наряду с произведениями других средневековых ученых-оккультистов используются героями в мистических целях, например, при воскрешении мертвецов.
• Парацельс - один из персонажей японской визуальной новеллы «Animamundi: Dark Alchemist ». Он является протагонисту в виде мальчика, старика и молодого мужчины, венчает его короной за достижения в алхимии, а позже, по просьбе Архангела Михаила, проводит через Чистилище, помогая искупить свои грехи и вернуться в мир смертных, избавленным от влияния Люцифера.

Напишите отзыв о статье "Парацельс"

Примечания

1. В современной транскрипции также - Хоэнхайм.
2. . med-info.ru. Проверено 25 ноября 2015.
3. . www.hrono.ru. Проверено 25 ноября 2015.
4. . Профессионалы.ru. Проверено 25 ноября 2015.
5. . miryasnosveta.ru. Проверено 25 ноября 2015.
6. // Академик.
8. . www.fpss.ru. Проверено 25 ноября 2015.
9. // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
10. // Google Books
11. // Google Books
12. Hoover, Herbert Clark (2003), Georgius Agricola de Re Metallica , Kessinger Publishing, с. 409, ISBN 0766131971
13. Gerhartz, Wolfgang (1996), Ullmann"s Encyclopedia of Industrial Chemistry (5th ed.), VHC, с. 509, ISBN 3527201009

Литература

• Володарский В. М. // История социалистических учений: сб.статей. - М., 1985
• Володарский В. М. Образ природы в творчестве Парацельса // Природа в культуре Возрождения. - М., 1992.
• Володарский В. М. Леонардо да Винчи и Парацельс о магии и алхимии // Леонардо да Винчи и культура Возрождения. - М.: Наука, 2004.- С.176-183. - ISBN 5-02-032668-2
• Гундольф Ф. Парацельс / Пер. Л. Маркевич, общ. ред. и послесл. В. Н. Морозова. - СПб.: Владимир Даль, 2015. - 191 с. - ISBN 978-5-93615-154-5
• Зорина Е. В. // Дельфис № 24(4/2000)
• Койре А. Парацельс // Мистики, спиритуалисты, алхимики Германии XVI века / пер.и посл. А.М. Руткевич. - Долгопрудный: Аллегро-Пресс, 1994. - 170 с. - ISBN 5-87859-067-0 .
• Майер П. Парацельс - врач и провидец. / Пер. Е. Б. Мурзина. - М., 2003.
• Jole Shackelford. A Philosophical Path for Paracelsian Medicine: The Ideas, Intellectual Context, and Influence of Petrus Severinus (1540-1602). - Copenhagen: Museum Tusculanum Press, 2004. - Pp. 519.
• Walter Pagel . . - Karger Publishers Switzerland. - ISBN 3-8055-3518-X

Ссылки

• // Хронос (интернет-сайт)

Оккультизм Основные концепции Методы и практики

Отрывок, характеризующий Парацельс

Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c"est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l"ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu"il n"y voit que du feu, et oubl celui qu"il devait faire faire sur l"ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C"est genial. Le prince d"Auersperg se pique d"honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c"est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n"est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С"est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n"est ni trahison, ni lachete, ni betise; c"est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c"est… c"est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина. Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c"est de l"heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.

В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l"or de l"Angleterre a transportee, des extremites de l"univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l"armee d"Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.