Трезвая сибирь трезвый красноярск. «Тут не болтовня, а дело и истинное чувство

Ирина Ушакова

Ныне, когда наша школа бьётся в новых реформах, а уровень подготовки учащихся тем временем падает, пора вспомнить настоящих деятелей русского образования, заботников о своём народе.

Учителем века называют Сергея Александровича Рачинского (1833-1902). Профессор московского университета С. А. Рачинский создал на свои средства в Смоленской и Тверской губерниях около двадцати школ (некоторые с общежитиями и лечебницами), в которых обучались более тысячи крестьянских детей, организовал общества трезвости, которые спасли тысячи людей от гибели. Ценный литературный и педагогический материал составляет его переписка со многими писателями и государственными деятелями, письма простым крестьянам.

Будущий педагог родился в селе Татево Бельского уезда Смоленской губернии (ныне Оленинский район Тверской области). Окончил естественный факультет Московского университета, а в 1859 г. первым возглавил кафедру физиологии растений в Московском университете, впоследствии стал ординарным профессором Московского университета и членом научного общества, к которому принадлежали А. Г. Столетов, Н. Я. Лясковский, С. А. Усов.

Работы молодого учёного публиковались в «Вестнике естественных наук» и «Русском вестнике», с 1863 г. он был постоянным сотрудником журнала «Русский архив», издаваемого П. И. Бартеневым, а также состоял негласным редактором «Русского вестника» во время печатания там «Отцов и детей» И. С. Тургенева. В доме Рачинского на Малой Дмитровке часто бывали Ф. Лист и П. Чайковский, К. Павлова и Л. Толстой. В круге общения Рачинского были Ф. Тютчев, К. Аксаков.

Сергей Рачинский.

В 1860-х гг. политические волнения в стране коснулись и университета, тогда Рачинский уходит в отставку, а в1872 г. навсегда возвращается в родовое имение Татево. Европейское образование и вращение в интеллигентских кругах не помешали учёному не только с большим интересом, но и с любовью относиться к народной жизни, самобытной русской культуре: он собирал фольклор, произведения кустарных ремёсел.

Рачинский понимал, что вопрос о народном образовании - это «…вопрос о будущем России, более важный, чем о финансах, судопроизводстве, полиции и вообще о государственных учреждениях. Ибо как ни плохи будут эти учреждения, но когда дух народа цел, государство останется непоколебимо. Когда же последовало в народе нравственное разложение, тогда самые превосходные учреждения не удержат государство от гибели», - писал педагог-подвижник в своих «Заметках о сельской школе».

Живя рядом с народом, он чувствовал, что дух народный и силы держатся преданием и обычаем, пока народ не образован. Поэтому главным призванием людей образованных Рачинский считал просвещение крестьян: «И если народ погрязнет в невежестве, то позор и проклятие нашему мёртвому образованию».

Сегодняшнее состояние народной жизни в том селе, где жил Рачинский сто лет назад, тяжелее, чем во время его деятельности. И духовно, и материально - тяжелее. И как никогда нужны руководители, которые помогут своему народу выйти на верный путь национального развития, возродиться духовно, осознать себя…

С 1877 по 1902 гг. «барин» Рачинский жил вместе с крестьянскими ребятами в построенной им школе, содержал их на свои деньги и преподавал арифметику и грамматику, пение и рисование, географию и ботанику. При школе работала лечебница, где бесплатно получали медицинскую помощь все жители окрестных сёл.

Всё, что исполнял учитель, исходило из его глубоко религиозного миропонимания, единого с народом. Жизнь школы была связана с соблюдением постов и всех православных праздников. За одним братским столом перед трапезой собирались учителя, помощники Сергея Александровича и ученики. Школьной братией пелись молитвы. Каждый праздник отмечался с особым торжеством и глубокой радостью. «Тому, кто окунулся в этот мир строгого влияния, глубокого озарения всех движений человеческого духа, тому доступны все выси музыкального искусства, тому понятны и Бах, и Палестрина, и самые светлые вдохновения Моцарта, и самые мистические дерзновения Бетховена и Глинки», - писал Рачинский о богослужении и церковном пении. Крестьяне, бывшие в Петербурге, говорили, что там такого чудного церковного хора не слышали.

Народный учитель воспитал трёх художников из деревенских мальчиков своей школы, обучал их на свои средства: Н. Богданова-Бельского, Т. Никонова и И. Петерсона. Учеником Рачинского был также протоиерей А. П. Васильев (1867-1918), духовник царской семьи. Он окончил Санкт-Петербургскую духовную академию, стал выдающимся народным проповедником и законоучителем царских детей.

Укрепляя плоды своей деятельности по благоустройству и просвещению населения, Рачинский 5 июля1882 г. создал общество трезвости. Все желающие отказаться от пагубной привычки в день памяти преподобного Сергия Радонежского служили молебен святому и просили его помощи, чтобы преодолеть страшный недуг. Человек давал обещание Богу, и церковь своими обрядами ему помогала. Сотни людей смогли исправить свою жизнь, вступив в общество трезвости. В селе Пречистое Духовищенского уезда обет трезвости дали 250 человек; в селе Дровине Гжатского уезда, где учительствовал любимый ученик Рачинского В. А. Лебедев, в общество трезвости вступили 700 человек. Во многих городах и сёлах, на фабриках и заводах возникли подобные общества. «Трезвенники, - писал В. Г. Георгиевский в своём некрологе о Рачинском, - стали исчисляться десятками тысяч».

К сельскому учителю как человеку образованному и философски мыслящему обращались за советами писатель Лев Толстой, философ Василий Розанов, обер-прокурор Священного Синода Константин Победоносцев.

Московский Императорский университет. Акварель. 1911 г.

Прекрасно зная мировую культуру, соприкасаясь с отечественной народной культурой, ведя огромную переписку на нескольких языках, откликаясь на все события, происходящие в мире, С. А. Рачинский чувствовал «пробуждение исторического творчества, культурной индивидуализации более широкое, чем то, которое ознаменовало начало христианской эры в эпоху Возрождения». Одним из театров этого процесса Рачинский, вне сомнения, видел Россию, «столь чуткую к западным влияниям, столь тесно связанную с Востоком своими историческими судьбами».

Сберегая для новых поколений клад мудрости, духовный опыт наших предков, на который так спасительно было бы опереться нам сейчас, Рачинский понимал, какой свет христианская культура несёт всему миру. Учитель старался как можно большему количеству людей передать этот спасительный свет культуры, которая, облагораживая человека, воспитывая его гуманность и нравственность, приближает его к божественной истине и любви. По письмам уже взрослых учеников Рачинского к нему можно увидеть, как заложенные в человеке крупицы духовности делают его причастным к истории, культуре, искусству.

«Цвет русского искусства - впереди, - писал Рачинский. - Вся громадная художественная работа России XIХ века - работа подготовительная. Вся эта дивная выработка языка, все эти смелости и тонкости музыкальной и живописной техники, вся эта горячая и искренняя правдивость в изображении действительности - всё это нас с детства восхищает и изумляет Европу. Это драгоценный материал для воздвигаемого здания искусства. Все наши великие художники кончают жизнь, мучимые жаждой вещей божественных, или замолкают в ужасе перед великими тайнами жизни и смерти. Эта жажда будет утолена, этот ужас рассеется. Неразрешимые логической мыслью вопросы разрешаются только ответами, воплощёнными в жизни, в искусстве. Все это дано нам видеть лицом к лицу - как в зеркале - в искусстве, в том цельном искусстве, которое мы называем религиозным и которое есть единственное, ибо всё прочее - лишь блестящие осколки его».

Революция 1917 года, поглотившая уникальную библиотеку в Татеве и тысячи более значимых культурных и архитектурных ценностей, отодвинула этот «цвет» - рассвет русского искусства не на одно столетие.

Высокопоучительная деятельность Рачинского на благо просвещения была оценена и с высоты царского престола. 14 мая 1899 г. император Николай II подал рескрипт: «Труды ваши по устройству школьного обучения и воспитания крестьянских детей, в нераздельной связи с церковью и приходом, послужили образованию уже нескольких поколений в духе истинного просвещения, отвечающего духовным потребностям народа».

С. А. Рачинский был дружен со своим земляком, основателем православной миссии в Японии архиепископом Николаем (Касаткиным) (1836-1912). В Татеве проводили каникулы обучавшиеся в Санкт-Петербургской духовной академии японцы, обращённые архиепископом Николаем в православие (Арсений Ивасава и крестник Сергея Александровича самурай Сеодзи). Частыми гостями Татева были граф Д. Шереметьев, философ В. В. Розанов, священник С. В. Смоленский, дочь поэта Е. А. Дельвиг. Писатель В. Ян, побывавший в Татеве, вспоминал, что от всех учительствующих учеников Рачинского веяло чем-то искренним и чистым: «Я глядел в задумчивые глаза этих людей, поднявшихся, вышедших из народной массы, но не порвавших ни одной из нитей, связывающих их с коренной народной силой, с землёй-матушкой, и мне было отрадно, тепло возле них... Эти люди не собьются с дороги, не пропадут. С ними не оскудеет земля».

Что сегодня в наших силах сделать для сохранения богатого наследия педагога? Писать и говорить о таких многогранно талантливых тружениках, как Сергей Рачинский.

Идеи и методики Рачинского постепенно внедряются в некоторых школах, о выдающемся учёном говорят в своих выступлениях педагоги и журналисты, проходят конференции, связанные с именем Рачинского.

В самом же Татеве отреставрирована Троицкая церковь и возобновлено богослужение. К сожалению, повсеместная картина нашего времени - сёла, пустеющие без молодёжи. Малочисленна стала и татевская школа. Зданию, построенному в 1907 г., нужен ремонт. Необходим уход за остатками парка. Здание можно отреставрировать, но аллеи, которые растут двести лет, в одночасье создать невозможно…

Детские годы. Учеба и работа в Московском уни­верситете

Сергей Александрович Рачинский был родом из богатой помещичьей семьи Смоленской губернии. Родился он в 1833 году в родовом поместье, селе Татеве Бельского уезда. По ма­тери был родным племянником поэта Баратынского. Детство его прошло в старой дворянской усадьбе. Когда Рачинскому исполнилось одиннадцать лет, семья переехала в Дерпт, а четыре года спустя - в Москву, где Сергей Александрович поступил в университет.

От матери он унаследовал набожность, и церковные впечатления оставили след в его чуткой душе. В первую свою прогулку по Москве в Троицын день он зашел в цер­ковь Успения на Покровке. Высокий, прекрасный, ярко освещенный солнцем и украшенный березками и цветами храм остался в его памяти как первое светлое и счастливое воспоминание о Москве.

В течение года Рачинский готовился к экзамену и в шестнадцать лет поступил на медицинский факультет. На следующий год, испытывая влечение к естественным нау­кам, перешел вольнослушателем на естественный факуль­тет. После сдачи магистерского экзамена он поступил в ар­хив министерства иностранных дел в качестве личного секретаря к А.Н. Муравьеву, автору "Писем о богослуже­нии". Можно предположить, что близость к человеку, жи­вущему церковной жизнью, оставила след в жизни Сергея Александровича.

В 1856 году, избрав своим предметом ботанику, он уезжает за границу готовиться к кафедре. Вернувшись, защитил магистерскую диссертацию и был приглашен за­нять кафедру ботаники в Московском университете.

По своему уму и свойствам характера Рачинский занял видное место в московском образованном обществе. Осо­бенно он сблизился со славянофилами, с которыми имел значительную общность интересов.

В 1866 году защитил докторскую диссертацию. В 1868 подал в отставку и до 1872 года вел светскую жизнь в Моск­ве. Переехав в родовое имение в Татево, он почувствовал неудовлетворенность своей жизнью. Это был непростой пе­риод его жизни. Однажды он зашел в сельскую школу и попал на урок арифметики, который показался ему необы­чайно скучным. Сергей Александрович попробовал сам дать урок, стараясь сделать его интересным и живым. Неожи­данно его жизнь обрела смысл и начала доставлять ему большую радость. Он стал сельским учителем. В 1875 году С. А. Рачинским было построено прекрасное школьное зда­ние, где с этого времени поселился и он сам.

Школа С.А. Рачинского в Татеве

Внешнее описание школы С. А. Рачинского и уклад жизни в ней описал Е. Поселянин в своей книге "Идеалы христианской жизни". Воспользуемся этим описанием (4. 68-86).

Школа, устроенная Рачинским, пред­ставляла собой большое деревянное одноэтажное здание с широкой террасой спереди. Небольшая двухэтажная при­стройка заключала внизу две комнаты самого Рачинского, а верх был отдан ученикам, занимавшимся иконописанием и живописью. Перед зданием трудами учителя и уче­ников был разбит большой красивый цветник. Стены тер­расы и столбы, поддерживающие навес, были украшены вьющимися растениями. Цветы наполняли террасу. В зда­нии размещались столовая, кухня, общежитие, классная комната.

Просторная, светлая, с большими окнами классная комната была украшена множеством картин и рисунков из Божественной и русской истории, рисунками его учеников (среди них был известный в будущем художник Богданов-Бельский). Тут же висел большой снимок с изображения Богоматери работы Васнецова, находящегося в Киевском Владимирском соборе ("Богоматерь, несущая миру спа­сение"). Эта репродукция была подарена школе самим художником.

На стенах висели таблицы с красивыми заставками и орнаментами, написанные крупным славянским уставом ру­кою самого Рачинского и заключавшие тропари двунадеся­тых праздников, догматики и другие молитвы и церковные песнопения. В переднем углу перед иконами теплилась лампада, и все иконы были увешаны чистыми расшитыми полотенцами. Одна из стен, почти совершенно стеклянная, размещала в себе комнатные растения и цветы. Прямо из класса была дверь в комнату Сергея Александровича. С балкона открывался красивый вид на окрестности Татева. Через дорогу были устроены сад и огород, в которых ученики сами сажали и выращивали себе разные овощи и ягоды.

Школа блистала чрезвычайной опрятностью и поряд­ком, и все это поддерживалось учениками под наблюдением Рачинского. Дети сами мыли полы, выметали сор и пыль, рубили дрова, топили печи, таскали воду, ходили за прови­зией; только для приготовления обеда была старушка, яв­лявшаяся единственной прислугой в школе и в школьном общежитии, в котором иногда набиралось до пятидесяти человек.

Родовитый барин Рачинский не только поддерживал в школе порядок наравне с учениками, но и принял на себя самую черную обязанность: он очищал с площади перед школьным зданием навоз, которого особенно много бывало после праздников и базарных дней, когда в церковь и село приезжало множество крестьянских подвод. Весь этот сор и навоз шел обыкновенно в школьные цветники и огороды.

С. А. Рачинский настолько отдал себя детям, что один из посетителей школы даже заметил: "Он был не только учителем своих учеников, мне кажется, мало будет назвать его отцом. Школа была его дом, школьники - его семья, для которой он работал, не покладая рук".

Татевские школьники никогда не оставались без над­зора, с ними были или сам Сергей Александрович, или его помощник. Дверь в комнату директора никогда не запира­лась, ни днем, ни ночью. Он был для учеников и учителем, и слугой, и воспитателем, и надзирателем. При такой отече­ской нежности к ученикам он в то же время был с ними тверд, не потворствовал их слабостям и проступкам. Сер­дечное отношение к школьникам делало в большинстве слу­чаев невозможными сами проступки. В случаях проявления дурного характера Рачинский стремился затронуть в детях чувство справедливости. Мелкие же проступки он старался не замечать.

С раннего утра до поздней ночи проводил Рачинский в своем ежедневном подвиге. В шесть часов дети, жившие в общежитии, вставали и шли на молитву. Здесь их уже ожидал Сергей Александрович. Он произносил начальный и заключительный молитвенный возглас, как это положено мирянам. Дежурный ученик читал положенные молитвы, они заканчивались общим пением. Затем следовал завтрак - хлеб с молоком, а в постные дни - с квасом. От завтрака до девяти часов производились хозяйственные работы: кто но­сил дрова в комнаты, кто воду, кто поливал цветы, кто уби­рал школу, кто отправлялся на помещичий двор за съест­ными припасами. Сергей Александрович в это время ходил здороваться со своей престарелой мамой.

С девяти начинались занятия до полудня, и сам Рачинский преподавал в старшей группе. В полдень был обед. Столовая служила для ребят и спальней - по стенам были устроены полати с отделениями для каждого мальчика. В этой комнате стояли два длинных стола с лавками по бо­кам. Во главе одного стола садился Сергей Александрович, а за другим - его помощник. Обед состоял из двух блюд - большей частью из щей или супа с мясом и каши. Посты строго соблюдались. По праздникам давали еще пироги и чай. Перед обедом и после него пели молитвы. Овощи к столу шли из школьного огорода.

Затем до двух часов было свободное время, зимой отгребали снег около школы, летом работали в огороде. Если Сергей Александрович по своей слабости не мог при­нять участие в работах, то он в это время переписывал ноты для школьного хора и рисовал для Татева или сосед­ней школы молитвы, тропари и кондаки двунадесятых праздников с разноцветными заставками и орнаментами.

С двух часов до четырех шли уроки, в четыре ребята полдничали, затем отдыхали, играли на дворе или прогули­вались, а с шести до девяти продолжались занятия. Решали арифметические задачи на устный счет, читали и заучивали лучшие и доступные крестьянскому пониманию произведе­ния русской словесности. Бывали в это время и спевки.

Арифметические задачи, решаемые в уме, ученики особенно любили. Было заведено так, что сам Рачинский сидел или стоял в сторонке, а тот, кто решит написанную на большой черной доске задачу, подбегает к нему и шепчет на ухо ответ. Если решение верно, мальчик становится по правую руку учителя, если неверно - по левую. Желая по­ощрить наиболее смышленых детей, Рачинский оделял пря­никами тех, кто быстрее всех шептал ему на ухо правиль­ный ответ. Эти задачи были напечатаны в особой книжке "1001 задача для устного счета".

В девять часов вечера при непременном присутствии Сергея Александровича читались вечерние молитвы. В суб­боту и предпраздничные дни уроки оканчивались в двена­дцать часов дня. После обеда производилась общая уборка здания школы, а потом ученики шли в баню и, вернувшись, все вместе пили чай. После чая сам Рачинский читал и объ­яснял очередное воскресное или праздничное Евангелие.

Церковные службы в Татевской церкви совершались торжественно и благолепно, пение было поставлено превос­ходно. Сергей Александрович выбирал лучшие образцы церковной музыки, которые и исполнялись с воодушевле­нием и искусством. После богослужения дети пили чай с пирогами, резвились, отдыхали, уходили к родным, а вече­ром обыкновенно занимались с Сергеем Александровичем решением устных задач.

Рачинский понял, что дети никогда не полюбят школу настоящим образом, если с ней будут связаны лишь воспо­минания об упорном напряженном труде. Он знал, что в детских душах ярче запечатлеваются не будничные, обыч­ные воспоминания, а воспоминания редкие, праздничные, необычные. Поэтому все радости праздничных дней, всю их особенность он тесно связал со школой и этим еще больше привязал к ней сердца крестьянских детей.

"Сельская школа" С. А. Рачинского

Свои наблюдения над крестьянскими мальчиками и русской душой вообще, свой богатый педагогический опыт С. А. Рачинский изложил в статьях, собранных впоследствии в одну книгу "Сельская школа", которая явилась итогом его жизни и творчества. С 1891 по 1899 годы книга выдержала четыре издания. За эту работу Сергей Алексан­дрович в 1891 году был избран в члены-корреспонденты по отделению русского языка и словесности Петербургской академии наук. В 1991 году "Сельская школа" переиздава­лась в России с сокращениями.

С. А. Рачинский, говоря об особенностях сельской школы, одновременно размышлял об особенностях общест­венной жизни, основной чертой которой являлся разрыв между образованной частью общества и народом. Этот раз­рыв сказался и в области педагогической в несовпадении теоретических представлений о школе с ее реальным поло­жением. "Читая наши педагогические руководства, - писал Рачинский, - прислушиваясь к толкам печати, беседуя о школах с представителями нашей интеллигенции, посто­янно чувствуешь, что речь идет не о той сельской школе, в которой приходится нам трудиться, но о сельской школе вообще, о какой-то схеме, заимствованной из наблюдений над школами иностранными, преимущественно немецкими. Но та школа, которая возникает на наших глазах, среди народа, глубоко отличающегося от всех прочих своим про­шлым, своим религиозным и племенным характером, своим общественным составом, среди обстоятельств, беспример­ных в истории, с этой схемой имеет очень мало общего" (3. 9).

Рачинский видит силу и слабость сельской школы в том, что она "возникает при весьма слабом участии духо­венства, при глубоком равнодушии образованных классов и правительственных органов из потребности безграмотного населения дать своим детям известное образование". Из такого порядка следует, что преподавание в сельских шко­лах не может иметь никакого направления, кроме данного теми же безграмотными родителями, что за ними не может быть иного контроля, кроме контроля тех же родителей. Но при всеобщем равнодушии к просвещению народа, при том, что религиозный элемент был введен в обучение только как уступка "невежественным требованиям простонародья", уровень сельских школ постепенно поднимался и они при­обретали все более религиозный, церковный характер бла­годаря тому, что на них воздействовало официально бес­правное, безграмотное, но одно искренне заинтересованное в делах школы население. Это воздействие осуществлялось "медленным, почти бессознательным, но упорным давлени­ем снизу - пассивным сопротивлением всему, не подходя­щему к народному понятию о школе, выживанием негодных учителей, поощрением удовлетворяющих народным нуждам, неотразимым влиянием учащихся на учащих" (3. 12). Этот религиозный, церковный характер сельской школы обу­словливает и другую особенность - резкое отличие ее учеб­ных программ от программ всех иноземных школ.

В народном представлении грамотность всегда рассмат­ривалась как ключ к Божественному Писанию, и Рачинский особенное внимание обращает на изучение церковно-славянского языка. Когда новый ученик приходит в школу, "он приносит с собой приобретенное в семье чувство ответ­ственности за свои поступки, за свое время, сознание необ­ходимости труда, напряжения своих сил. От учителя зави­сит не дать заглохнуть этим драгоценным задаткам, но укрепить и направить их. Приносит он с собой и темное, но высокое и благоговейное понятие об учении как о ключе к тайнам молитвы, жизни вечной, Божественной мудрости. Он, крестясь, целует первую книгу, которую дают ему в руки" (3. 18).

Обращалось внимание и на церковное пение. Видя своих детей поющими в церкви, родители осознавали, что их чада не теряют на уроках времени даром.

Рачинский выделял еще одну особенность русской школы. Старшие ученики принимали новичков с радушием и лаской. По доброй домашней привычке с ними носились, нянчились. Мерзкий обычай немецкой школы, перешедший и в наши средние учебные заведения, - обычай дразнить и мучить новичков совершенно был чужд школе русской, каковой являлась лишь сельская школа. Заботливость старших о новичках составляла такую же характерную осо­бенность нашей школы, как противоположная в школе немецкой. Эта заботливость проявлялась во всем: в играх, в работах, в постоянной помощи старших младшим в школь­ных занятиях. Она сопровождалась изумительным в детях терпением и умением обращаться с младшими, умением, которое было бы непостижимо, если бы мы не знали, что оно приобреталось вне школы ранней, продолжительной практикой. И практика эта связана с тем, что едва ребенок стал твердо держаться на ногах, ему поручали нянчить младшего брата или сестру, возлагали ответственность за жизнь беспомощного дорогого существа. И эта забота, как полагал Рачинский, отражается в детях своей нравственной стороной, оставляет в их душе глубокое чувство жалости к беспомощным и малым, потому что она - не произвольное насилие, а горькая необходимость.

Скромное и ровное поведение учеников в сельской школе, их бодрое и веселое настроение Рачинский объясня­ет особенностями русского характера. "В нормальной кре­стьянской жизни нет места тем преждевременным возбуж­дениям воображения, тем нездоровым искушениям мысли, - пишет он, - которыми исполнен быт наших городских клас­сов. Русский народ, вошедший в пословицу своим скверно­словием, в сущности самый стыдливый народ в мире. Грязь в глазах русского человека есть грязь. Когда в нем про­снется зверь, живущий в каждом человеке, он кидается ей. Но пока он трезв, пока он остается сам собой, он чист в мыслях и словах. Гаденькая, любезничающая грязноватость, проникшая из Франции в нравы нашего полуобразо­ванного общества, в нашу литературу низшего разряда, глубоко ему чужда. Каждый крестьянский мальчик - такой еще не испорченный русский человек" (3. 21).

Рассматривая отношение детей к религиозным и нрав­ственным предметам, Сергей Александрович отмечал, что оно обязательно такое же, как у их родителей, только более бессознательное и смутное. Соприкоснувшись с народной душой, он был изумлен ее красотой, идеализмом и высотой устремлений. "Та высота, та безусловность нравственного идеала, которая делает русский народ народом христиан­ским по преимуществу, - писал С. А. Рачинский, - которая в натурах спокойных и сильных выражается безграничной простотой и скромностью в совершении всякого подвига, доступного силам человеческим; которая в натурах страст­ных и узких ведет к ненасытному исканию, часто к чудовищным заблуждениям; которая в натурах широких и сла­бых влечет за собой преувеличенное сознание своего бесси­лия и в связи с ним отступление перед самыми исполни­мыми нравственными задачами и необъяснимые глубокие падения; которая во всяком русском человеке обусловли­вает возможность внезапных победоносных поворотов от грязи и зла к добру и правде, - вся эта нравственная суть русского человека уже заложена в русском ребенке. Велика и страшна задача русской школы ввиду этих могучих и опасных задатков, ввиду этих сил, этих слабостей, которые она призвана поддержать и направить. Школе, отрешенной от Церкви, эта задача не по силам. Лишь в качестве органа этой Церкви, в самом широком смысле этого слова, может она приступить к ее разрешению. Ей нужно содействие всех на­личных сил этой Церкви, и духовных, и светских" (3. 22-23).

Не один раз учитель задавал своим ученикам вопрос: "Как бы желали провести свою жизнь?" Ученики охотно писали ответы. Ответы самые разнообразные, в зависимости от возраста, степени развития и сиюминутного настроения. Но в этих сочинениях замечательно частое повторение од­ного мотива, который, по мнению С. А. Рачинского, в любой школе, кроме русской, может явиться лишь как редкое ис­ключение. "Большинство мальчиков, внимательно относя­щихся к заданной теме, нарисовав себе жизнь, соответст­вующую их вкусам и наклонностям (по большей части хозяйственным; из земных благ самым желательным оказы­вается собственный кусок земли), заключают ее отречением от всего мирского, раздачей имущества бедным - поступле­нием в монастырь!

Да, монастырь, жизнь в Боге и для Бога, отвержение себя - вот что совершенно искренно представляется конеч­ной целью существования, недосягаемым блаженством этим веселым, практическим детям. Эта мысль не могла им быть навязана учителем, нимало не сочувствующим нашим со­временным монастырям. Монастыря они и не видали. Они разумеют тот таинственный, идеальный, неземной мона­стырь, который рисуется перед ними в рассказах странни­ков, в житиях святых, в собственных смутных алканиях их души" (3. 23-24). Религиозный характер присущ русской школе, он постоянно вносится в нее самими учениками, ибо она - школа христианская. Христианская потому, что дети ищут в ней Христа, и основная задача народно-школьной педагогики - сделать из детей добрых христиан.

Вопрос о школе, в понимании Рачинского, есть вопрос об основах и устоях духовной жизни и культуры, вопрос выбора и единства. "Дело народной школы, - пишет он, - шире и глубже, чем всякая общественная деятельность. Для того, чтобы осилить его, нам нужно совершить внутренний подвиг. Нужно нам выйти из того лабиринта противоречий, в который завела нас вся наша внутренняя история нового времени - совместное расширение нашего умственного гори­зонта и сужение кругозора духовного, совместное развитие у нас европейской культуры и крепостного права. Внешний узел разрублен. Пора разрубить внутренний.

Достаточно мы жаловались на то взаимное непонима­ние, на то полное отчуждение, ту бездну, которая отделяет у нас массу народа от образованных его слоев и тормозит все отправления нашей будничной жизни, поражая бессили­ем все наши благие начинания, направленные к ее устрой­ству. Достаточно мы оплакивали тот роковой разрыв, кото­рый составляет суть нашей внутренней истории нового времени и, однако, не мешал в великие минуты этой исто­рии нашему полному единению. Пора нам вспомнить, что у нас под ногами есть общая почва, и твердо и сознательно встать на нее. Пора сознать, что настало время взаимодей­ствия, благотворного для обеих сторон, не того мгновенно­го, случайного взаимодействия и единения, которое вызы­вается событиями чрезвычайными, а взаимодействия посто­янного, ежедневного. Почва этого взаимодействия, этого единения - Церковь; орудие его - школа и, по преиму­ществу, школа сельская... Над всеми неравенствами, соз­данными историей, царит великое равенство перед Богом. Сознать это равенство, терпеливо, упорно бороться против всего, что затемняет его, против невежества масс, в котором мы сами виновны, против собственного высокомерия, отни­мающего у нас и то, что сумели сохранить эти темные массы, - это долг всякого мыслящего христианина, долг, грозно напоминаемый нам обстоятельствами настоящего времени" (3. 78-79).

По замечанию протоиерея Георгия Флоровского, Рачинский звал возвращаться в Церковь, чтобы там как меньше­го, но лучшего брата встретить народ, который отсюда еще не ушел и хочет здесь возрасти и жить. Делая скромное, повседневное, практическое школьное дело, Рачинский по­нимал его сокровенный смысл. С практической сдержанно­стью он остерегался торопливых обобщений, преждевре­менного максимализма. Он зорко глядел и четко обозначал главную цель - воцерковление русской души через воцерковление школы.

Рачинский всегда подчеркивал, и для него это было самоочевидным, что каждая школа есть живое и творческое дело, соборное сотрудничество и взаимодействие учащих и учащихся. И потому вопросы формы обучения и учебных программ с его точки зрения имели второстепенное значе­ние. Их нельзя решить наперед. Жизнь школы прежде все­го зависит от ее участников, от личностей ее руководителей и наставников. И в этом вся трудность школьного вопроса. В общем виде и наперед можно и достаточно определить только основные задания и приемы. Все остальное отпуска­ется на волю творческого почина.( 5. 31)

Учительский состав народной школы

Вопрос об учительском составе народной школы для Рачинского один из основных, и он неоднократно со вниманием останавливается на нем. По его определению, "учительство в русской школе не есть ремесло, но призвание, низшая ступень того призвания, которое необ­ходимо, чтобы сделаться хорошим священником" (3. 76). Но одним учителем, по мнению Рачинского, не исчерпыва­ются учебные силы школы. Рядом с ним во всякой школе, заслуживающей название нормальной, действует законоучи­тель - священник, и школьное дело должно быть осуществ­лением учительского призвания Церкви. Из среды духовенства выделяется постепенно возрастающее меньшинство священников, преданных делу народного образования, ви­дящих в нем необходимое дополнение своей пастырской деятельности. "Благо той школе, - восклицает Рачинский, - которая обладает таким законоучителем! Она не умрет, какие бы ее ни постигли внешние и внутренние невзгоды. Она пустит и глубокие корни, и широкие ветви" (3. 33). Священник в школе - не только учитель, но пастырь и ду­ховник. Рачинский напоминает, что в таинстве священства "в числе других даров Духа Святого сообщается и благо­дать наставления в вере" (3. 65). Вокруг священника дол­жен собираться остальной учительский состав. "Хороший священник - душа школы; школа - якорь спасения для свя­щенника" (3. 34).

Школа должна принять характер приходской школы, ибо "за приходом, после деревни, остается значение единст­венного действительно живого союза в нашем сельском быту", и притом союза духовного. Церковность школы Рачинский понимает более широко, это характеристика ее внутреннего строя, ее духа. Церковная школа - это в первую очередь школа благочестия и добрых нравов. Поручаться школа должна священнику, но вместе с тем, став приходской, она приобретает характер церковный в широком смысле этого слова и становится делом всего сельского населения, без различия состояния и сословия. Школа оживает только тогда, когда вокруг нее создается атмосфера, в которой можно насаждать благочестие, добрые нравы и христиан­скую жизнь. И этим определяется центральное место в про­цессе обучения Закону Божию. Рачинский подчеркивает, что классное изучение Закона Божия, должно сопровож­даться практическим участием школьников в богослужении в качестве чтецов и певцов. С этим связано преподавание в школе церковно-славянского языка и церковного пения. Рачинский подчеркивает воспитательный смысл церковно­славянского языка. Этот язык открывает доступ к сокро­вищам духовным - к Священному Писанию, к богослужеб­ным книгам. Обучение грамоте имеет новый и живой смысл, если его начинать со славянской грамоты. "Ребенок, приобретший в несколько дней способность писать: "Гос­поди, помилуй" и "Боже, милостив буди мне грешному", заинтересовывается делом несравненно живее, чем если вы заставите его писать: оса, усы, Маша, каша" (3. 52). Наря­ду с чтением Нового Завета необходимо чтение Псалтири, священной книги, любимой народом.

Содержание образования в начальной сельской школе Рачинский ограничи­вает русской грамотой и арифметикой целых чисел. Понимая невозможность усвоения слишком большого объема знаний, он делает упор на образова­ние и приобретение практических навыков и умений. На уроках русского языка школьники при четырехлетнем кур­се должны достигнуть следующего: 1) уметь говорить без ошибочных местных оборотов и речений; 2) уметь читать с полным пониманием доступную им по содержанию прозу и стихотворения пушкинского периода; 3) уметь написать при должном внимании без ошибок против русского языка и правописания то, что бывает нужно писать в крестьян­ском быту: родственное письмо, прошение, условие. Пере­чень предлагаемой для чтения литературы позволяет судить о том, что этот объем не так уж и мал. К творениям Пуш­кина и Гоголя он присоединяет из русских "Семейную хро­нику", "Князя Серебряного", исторические романы Лажеч­никова, Загоскина. Из всемирной литературы - Гомера, исторические драмы Шекспира, "Потерянный рай" Мильтона. Он исключает практически весь послепушкинский период. Первая причина этого - обремененный иностранны­ми словами язык и сложный стилистический строй. Вторая причина - "весь гоголевский период русской литературы остается и останется недоступным русскому народу. Он не более как яркое отражение переходного состояния русско­го, отчасти европейского общества, отражение таких внут­ренних процессов его сознания, которые совершались лишь в верхнем его слое, которые не имеют ни общечеловече­ского, ни мирового значения" (3. 47). С особым благоговением и вдохновением Рачинский говорит о произведениях Пушкина, начиная с его сказок и кончая "Борисом Годуно­вым". "Его творчество, - пишет он, - это всемогущий талис­ман, сразу раздвигающий вокруг всякого грамотного тесные пределы времени и пространства, в которых до тех пор вра­щалась его мысль" (3. 49).

Дальнейшее расширение программы без соответствую­щего улучшения и усиления учащего персонала и без доста­точного удлинения учебного времени, по мнению Рачинского, представляет опасность. Удлинение учебного времени зависит от учителя и законоучителя. Если обучение в шко­ле поставлено исправно, родители охотно оставляют в ней детей не только на четыре года, но и на пять, шесть лет. "Как только родители уверуют в школу, убедятся, что она сообщает прочную практически приложимую грамотность, церковную и гражданскую, навык к быстрому и точному счету, что она учит детей молитве и страху Божию, школа смело может расширить свой учебный курс и по времени, и по содержанию" (3. 67).

Следует, по мнению Рачинского, выяснить в каком порядке и в какой постепенности могут быть введены новые предметы. На первое место он ставит церковное пение. За­тем желательно введение арифметики дробных чисел и эле­ментарной геометрии. Геометрия - первый новый предмет, подготавливающий к введению географии, без которой не­возможно преподавание истории. На геометрию стоит обра­тить особое внимание - она имеет множество применений (техническое рисование, геодезия, строительные и художе­ственные ремесла), приводит в действие те умственные спо­собности ребенка, которые не затрагивают другие предме­ты. Расширение программы школы ведется с учетом связи и взаимовлияния учебных предметов. Рачинский учитывал, говоря языком современной педагогики, "межпредметные связи". Говорит он и о развивающем обучении.

Преподавание отечественной истории в школе затруд­нено по двум причинам. Первая - сведения по этому пред­мету должны быть точны и обильны, а следовательно, пре­подавать его должен исключительно образованный учитель, которого не каждая школа в состоянии иметь. Вторая -взгляды наших историков на значение самых основных мо­ментов русской истории расходятся почти диаметрально, и такое разногласие отражается в нашей популярной и дет­ской литературе. В этом хаосе трудно разобраться не толь­ко ученикам сельской школы, но и учителю.

Расширение общеобразовательного курса возможно, если вводится то, что по силам учебному персоналу и что может уложиться в местные сроки. Рачинский предлагает расширение курса другого рода. Он говорит о "распростра­нении у нас, путем сельской школы, сведений и умений технических, об основании школ ремесленных, земледель­ческих, доступных нашим крестьянским детям" (3. 70).

Подводя итоги своих рассуждений о сельской школе, С. А. Рачинский рисует портрет заурядного ученика школы и чем он отличается от своих безграмотных односельчан. Во-первых - более правильной речью, с этим связано точное понимание речи образованных классов, письменной и лите­ратурной речи; во-вторых - умением писать письма и дело­вые бумаги; в-третьих - способностью читать для своей за­бавы, для своего поучения и назидания. Самое важное, по мнению Рачинского, - это то искреннее благочестие, тот интерес к вопросам веры и духа, который вынесли из дома и внесли в сельскую школу ее ученики. В школе эти каче­ства становятся сознательнее и глубже, они оказываются могучими будильниками ума и впоследствии поддерживают те навыки и знания, которые приобретены детьми во время обучения. Духовная жажда становится для них главным побуждением не только к чтению, но и к писанию, находя­щему в их быту так мало постоянных практических прило­жений. В свободные минуты они с величайшей охотой пе­реписывают молитвы, духовные стихотворения, отрывки церковно-назидательного содержания. Понимание церковно­славянского языка, знакомство с богослужением, способ­ность участвовать в нем пением или чтением привязывают их к Церкви. (3. 72)

Не отрицая возможности для способных мальчиков продолжить свое образование в средних и высших учебных заведениях, Рачинский спешит прибавить, "что в большин­стве случаев крестьянский мальчик может только проиграть от помещения в наши средние учебные заведения. Оконча­тельный, бесповоротный разрыв с крестьянской средой, неизбежный при таком шаге, редко вознаграждается при­обретением истинного образования. ...Наши средние учеб­ные заведения, отчасти и высшие, все более становятся рассадниками не просвещения, а чиновничества. ...Знания, приобретаемые в них, в глазах учащихся и их родителей - ничто. Все дело в дипломе, в служебных правах" (3. 74). В рассуждениях Рачинского о дальнейшем образовании сельских школьников прослеживается не высказанная им мысль о том, что сельская школа есть школа оконча­тельная. И это мнение основано на стремлении сохра­нить внутренний духовный мир своих учеников в неповрежденности. Вся русская школа в его время, да и в наше тоже, имеет другой стиль, насыщена другим духом, не народным и не церковным. При этом продолжение образо­вания всегда означает отрыв от быта, от семьи, переход в мир "господ". В этих условиях он предлагает разные вари­анты продолжения образования, среди которых называет подготовку фельдшеров при земских больницах, учебу у опытных землемеров, у иконописцев при монастырях. (3. 75-76)

С.А. Рачинский не формулирует ясно своих представ­лений о системе образования в России, но, считая сельскую школу единственной школой для сельских детей, он ее рас­сматривает и как первую ступень школ единого типа и ду­ха, включающих средние и высшие учебные заведения под покровительством Православной Церкви.

Последние годы жизни С.А. Рачинского

Семнадцать лет продолжалась напряженная работа, для которой Рачинский не жалел своего здоровья и жертвовал всеми своими материаль­ными ценностями, отказывая себе решительно во всем. В 1892 году умерла его мать, и он по слабости своего здоровья пересе­лился в барский дом, приходя в школу только на уроки.

Рачинский до конца своей жизни руководил весьма слож­ным школьным миром, разросшимся вокруг Татева. В 1896 году в школах, которые он содержал на свои средства и где под его руководством преподавали его ученики или выбран­ные им учителя, было около тысячи учащихся.

Место смерти:

С. Татево, Бельский уезд, Смоленская губерния

Научная сфера: Место работы: Знаменитые ученики: Известен как:

педагог-энтузиаст, деятель по народному образованию, сторонник народной трезвости

Сергей Александрович Рачинский (15 мая , с. Татево, Бельский уезд, Смоленская губерния - 15 мая , с. Татево, Бельский уезд, Смоленская губерния) - российский учёный , педагог , просветитель, профессор Московского университета , ботаник и математик , Член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук .

Предки

Герб Рачинских

Рачинские - дворянский род, герба Наленчь, происходящий из Великой Польши и восходящий к XIII веку. Ян Рачинский получил от Владислава IV земли в Бельском уезде; дети его, Даниил и Ян, поступили в 1656 г. в подданство России. К этому роду, внесенному в VI часть родословной книги Смоленской губернии (Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи, часть VI, стр. 107), принадлежал Сергей Александрович Рачинский.

Биография

В университете Рачинского любили и студенты и преподаватели за обширную и бескорыстную общественную деятельность. Он был членом попечительского комитета о бедных студентах, его избирали судьей университетского суда, он оказывал материальную помощь бедным, особоодаренным студентам. Начиная с 1861 г. адъюнкты Сергей Александрович и его брат Константин Александрович Рачинские «изъявили желание жертвовать ежегодно из своего жалованья каждый по 500 руб. серебром на отправление за границу для усовершенствования в математических и естественных науках молодых людей по назначению физико-математического факультета». На эти средства в 1862 г. был командирован за границу будущий известный физик Александр Григорьевич Столетов (1839-1896).

В году из-за конфликта прогрессивных профессоров с администрацией вышел в отставку, жил без места. В Москве в доме С.А. Рачинского на Малой Дмитровке, а потом в одном из переулков близ Остоженки собирались ученые, литераторы, художники. Здесь хозяин дома познакомился с Л.Н. Толстым, П.И. Чайковским, сблизился с братьями Аксаковыми, семьей В.Ф. Одоевского, историком В.И. Герье и др. Беседы с Л.Н. Толстым вновь направили его внимание к проблемам народного просвещения. С.А. Рачинский стал помогать сестре Варваре Александровне проводить занятия с детьми в крестьянской школе.

В году вернулся в родовое село Татево. Строитель и учитель в первой в России сельской школы с общежитием для крестьянских детей.

В первый период учительской деятельности Рачинский вел поиски в русле идей немецкого педагога Карла Фолькмара Стоя (Stoy) (1815-1885) и Л. Толстого, с которыми вел переписку. В 1880-е гг. он стал главным в России идеологом церковно-приходской школы, начавшей конкурировать со школой земской. «Заметки о сельских школах», публикуемые им в «Русском вестнике», «Руси», «Церковных ведомостях» способствовали развитию национальной педагогики. В то время Рачинский пришел к выводу, что «первая из практических потребностей русского народа... есть общение с Божеством»; «не к театру тянется крестьянин в поисках искусства, а к церкви, не к газете, а к Божественной книге». Рачинский считал, что если человек научится читать по-церковнославянски, ему будут понятны и Данте, и Шекспир, а кто освоит древние церковные «роспевы», тот без труда поймет Бетховена и Баха.

Победоносцев К.П. писал о нем императору Александру III в 1883 г.:

«Вы изволите припомнить, как несколько лет тому назад я докладывал Вам о Сергее Рачинском, почтенном человеке, который, оставив профессорство в Московском университете, уехал на житье в свое имение, в самой отдаленной лесной глуши Бельского уезда Смоленской губернии, и живет там безвыездно вот уже более 14 лет, работая с утра до ночи для пользы народной. Он вдохнул совсем новую жизнь в целое поколение крестьян... Стал поистине благодетелем местности, основав и ведет, с помощью 4 священников, 5 народных школ, которые представляют теперь образец для всей земли. Это человек замечательный. Все, что у него есть, и все средства своего имения он отдает до копейки на это дело, ограничив свои потребности до последней степени»

Важно отметить, что первые сельские школы для крестьянских детей в имениях Боратынских и Рачинских были основаны женскими представительницами этих родов. Сергей Рачинский присоединился к уже существовавшему явлению и поднял его на более высокий уровень.

Самая первая школа была открыта отцом - Александром Антоновичем, майором в отставке. Во время службы в Петербурге был дружен с А.А. Дельвигом , общался с поэтами пушкинского круга и будущими декабристами. Он положил начало богатейшему татевскому архиву и библиотеке. В 1861 г. построил школу для крестьянских детей, сделав ее попечителями старшего сына Владимира и дочь Варвару, которые и стали в ней первыми учителями. В ней позднее начал учительствовать Сергей Александрович. В 1871 г. открылось народное училище в с. Сергиевка Вяжлинской волости Кирсановского уезда Тамбовской губернии, учредительницей и попечительницей которого стала двоюродная сестра Сергея Александровича – Софья Сергеевна Чичерина (урожд. Боратынская). К 1891 г. в училище насчитывался 91 ученик, среди которых был будущий архиепископ, православный подвижник, миссионер, духовный писатель. Вениамин (Федченков) , выходец из семьи бывших крепостных крестьян Боратынских.

Человек разносторонних знаний и интересов, занимался литературным творчеством. Вместе с сестрой Варварой Александровной издавал «Татевский сборник» с ценнейшими материалами: письмами, рисунками, стихами, которые хранились в имении, Е. Баратынского, В. Жуковского, А. Фета, П. Вяземского. Написал талантливые статьи о литературе, живописи, музыке. Сотрудничал с журналом «Сельская школа» и сочинил два сюжета для опер Чайковского, которые остались невоплощенными.

В школьной художественной мастерской Рачинский сам проводил занятия по живописи, черчению и рисованию. Здесь же давал уроки его родственник, художник Э. А. Дмитриев-Мамонтов. Во время посещений Татева со школьным хором занимался С.В. Смоленский , музыкант, известный руководитель Придворной певческой капеллы . Он же вел отбор лучших певцов из школы для учебы в хоре Синодального училища.

«Школы, вами основанные и руководимые, состоя в числе церковно-приходских, стали питомником в том же духе воспитанных деятелей, училищем труда, трезвости и добрых нравов и живым образцом для всех подобных учреждений. Близкая сердцу Моему забота о народном образовании, коему вы достойно служите, побуждает Меня изъявить вам искреннюю Мою признательность. Пребываю к вам благосклонный Николай»

В 1891 году Академия наук избрала С.А.Рачинского своим член-корреспондентом.

Многие выпускники университетов приезжали в Татево, чтобы поработать под его руководством. Прошли «школу Рачинского» известные педагоги-ученые Н.М. Горбов, В.А. Лебедев, учителя А.Д. Воскресенский, А. Голицын.

Умер Сергей Александрович 15 мая 1902 г., в день своего рождения, на руках А.А. Серякова, одного из учеников и преемников, которому завещал продолжать дело его жизни. После А.А. Серяков стал руководителем Татевской народной школы. Похоронен С. А. Рачинский в Татево.

Память, история и любопытные факты

• В Татево до сих пор существует школа, основанная С.А. Рачинским и теперь носящая его имя. Кирпичное здание школы построено в 1907 году, уже после смерти учителя.
• По некоторым данным, в школе Рачинского до монашества работала матушка Екатерина (графиня Евгения Борисовна Ефимовская), первая настоятельница Леснинского Свято-Богородицкого монастыря (Свято-Богородицкая женская обитель во Франции). Школа Леснинского монастыря во многом была продолжением дела Рачинского.
• В школе 15 лет учительствовал Филипп Никитич Никитин. Умер в 1907 в возрасте 46 лет. Похоронен в с. Татево.
• Струнный квартет № 1 Чайковского (Квартет N1, ре мажор), в четырех частях (сочинен и инструментован в феврале 1871 года в Москве) посвящен С.А.Рачинскому, с которым Чайковский познакомился в Артистическом кружке.

Знаменитые ученики школы Рачинского

• Богданов-Бельский, Николай Петрович ( -) - выдающийся русский художник , ученик до весны 1882 года, затем был устроен в иконописную мастерскую при Троице-Сергиевой лавре.
• Богданов И.Л. - инфекционист, доктор медицинских наук, член-корреспондент АМН СССР.
• Васильев, Александр Петрович (6 сентября - 5 сентября ) - протоиерей , духовник царской семьи, пастырь-трезвенник, патриот-монархист.
• Синев, Николай Михайлович (10 декабря - 4 сентября ) - д-р техн. наук (1956), проф. (1966), засл. деятель науки и техники РСФСР. В 1941 - зам. гл. конструктора по танкостроению. 1948-61 - нач. ОКБ на Кировском з-де. В 1961-91 - зам. пред. гос. к-та СССР по использованию атомной энергии в мирных условиях. Сталинские и Гос. пр. (1943, 1951, 1953, 1967).
• Никонов, Тит - русский художник , портретист, ученик до весны 1882 года, затем был устроен в иконописную мастерскую при Троице-Сергиевой лавре. Окончил школу художеств. Т. Никонов был из зажиточной крестьянской семьи; художественные способности у него проявились рано. Особенно легко ему давались изображения лиц, фигур людей, но похвалы от учителей ему доставались редко, потому что С.А. Рачинский заметил в нем нетерпение, желание достигнуть быстрого результата без кропотливого труда. Однако благодаря воспитанному в нем трудолюбию, Т. Никонов закончил школу художеств и стал портретистом. Известен гипсовый медальон с профилем Рачинского его работы.
• Петерсон, Иван - русский художник , ученик до весны 1882 года, затем был устроен в иконописную мастерскую при Троице-Сергиевой лавре. И. Петерсон стал хорошим иконописцем, писал также и портреты. После ее окончания И. Петерсон работал учителем рисования в Ново-Александровской школе Новиковых в Тамбовской губернии.
• Третьяков, Николай Степанович ( -), преподаватель в московской школе, Малаховской гимназии, Московском университете им. А.Л. Шанявского; ставил постановки в детском народном театре; создал музей детского творчества, занимался педагогической работой и детским художественным воспитанием совместно с В.Д.Поленовым, С.А.Рачинским, Н.В. Гиляровской.

Основные работы

• 1881 - «Заметки о сельских школах»
• 1882 - «Народное искусство и сельская школа»
• 1888 - «Из записок сельского учителя»
• 1891 - «Сельская школа»

Пособия по математике:

• «1001 задача для умственного счета»,
• «Арифметичекие забавы»
• «Геометрические забавы».

Галерея

Первый Межрегиональный фестиваль православных обществ трезвости им.С.А. Рачинского "Татевские чтения - 2012" начинается 25 октября. Сибиряки также примут в нем участие.

Русская народная школа. Ее истоки - это школа Л.Н. Толстого в Ясной Поляне под Тулой, школа княгини М.К. Тенишевой в Талашкино под Смоленском, а на Тверской земле, под Оленином - школа Сергея Александровича Рачинского в Татеве.
Когда подъезжаешь к Татеву, видишь небольшое озеро, а по берегу старый парк, где среди вековых лип и сосен, вязов и ясеней, дубов и кленов стоят кедры и грабы. Но главной примечательностью села Татева, известного на Руси с XVII века, бесспорно, является «школа благочестия и добрых нравов», в которой работал выдающийся педагог-просветитель Сергей Александрович Рачинский.
Необычна и непроста судьба этого замечательного человека. В сельскую школу он пришел, оставив кафедру физиологии растений при Московском университете.
Сергей Александрович Рачинский (1833 - 1902) - профессор, член-коррес-пондент Российской академии наук, математик и ботаник, понимая высокую значимость народного образования для развития страны, сознательно выбирает скромную судьбу сельского учителя.
С 1875 года он целиком отдает себя делу народного образования, работая в Татевской школе и одновременно открывая новые школы для крестьянских детей в Вельском и Ржевском уездах. Народным педагогом Рачинский стал в 42 года, а до этого были учеба в Московском университете на медицинском, потом на физико-математическом факультете. Еще в студенческие годы Сергея Александровича отличали энциклопедические интересы, целеустремленность, огромное трудолюбие и работоспособность. Предметом его научной работы была ботаника, однако он, мате-матик, одновременно занимается богословием и историей искусств, иностранными языками, музыкой, литературой, научными и художественными переводами.
Рачинский первый в России переводит с английского на русский знаменитый труд Чарльза Дарвина «Происхождение видов». А в Германии «Семейную хронику» известного русского писателя Аксакова издали в переводе с русского на немецкий, который также выполнил С.А. Рачинский.
Как преподаватель Московского университета, Сергей Александрович много лет провел в Европе, где находился в научных командировках. В Берлине он работал у немецкого ботаника И. Шахта, в Швейцарии изучал педагогическую систему Песталоцци, в Веймаре, на родине Гете и Шиллера, посещал музыкальную школу, где наблюдал за работой композитора Ференца Листа с одаренными детьми, но особенно глубоко его заинтересовала деятельность профессора Иенского университета Карла Стоя, основателя народной школы и педагогической семинарии. Богатый и разнообразный опыт, накопленный Рачинским как в России, так и за рубежом, не пропали даром.
В историю отечественной педагогики С.А. Рачинский вошел как основатель уникальной сельской школы с интернатом для крестьянских детей. Учебный процесс в Татевской школе строился так, что учитывались общечеловеческая культура, традиции народной педагогики, идеи православия, особенности сельского быта.
Крестьянские дети не отрывались от своей культурной среды. В школе учили земледелию, садоводству, пчеловодству, столярному делу, шитью, вышиванию, кружевоплетению. Одним словом, здесь готовили умелого и рачительного хозяина земли, способного достойно жить в местных условиях и не покидать ради заработка родной край.
Рачинский, подобно композитору Ференцу Листу, растил таланты, выявлял их и давал путевку в жизнь. Яркий пример тому - судьба известного русского художника Николая Петровича Богданова-Вельского, воспитанника Татевской школы. Заметив у бедного пастушка, росшего без отца, дар к живописи, Сергей Александрович везет его в Москву и на свои средства учит в школе живописи, ваяния и зодчества. Юноша учится у таких первоклассных мастеров, как В.Д. Поленов, В.Е. Маковский, И.М. Прянишников. В русскую живопись Н.П. Богданов-Вельский вошел как певец «школьной жизни и крестьянских детей».
Ныне в Татеве, где жил и работал Богданов-Вельский, открыт музей. Посетители с интересом рассматривают картины «У дверей школы», «Сочинение», «У больного учителя» и, конечно, знаменитый «Устный счет». На этом полотне художник с подкупающей теплотой выписал образ любимого учителя.
Впоследствии, вспоминая свою жизнь, художник напишет: «На дорогу меня вывел Рачинский. Удивительный человек, учитель жизни. Я всем, всем ему обязан. На собственные средства он создал образцовую школу для крестьянских детей. Чистая и радостная атмосфера царила здесь».
...Прошли годы. Парк Рачинского жив и радует всех, кто посещает эти места. А в Татевской средней школе, носящей славное имя народного педагога, раздаются звонки, идут уроки, слышны детские голоса.
В школе бережно относятся к памяти замечательного педагога, выполняют его заветы; здесь гуманно относятся к детям. В актовом зале на стенах пейзажи местных художников, портрет Рачинского, выставки детских рисунков. А на уроках звучат тексты из книги Сергея Александровича «Сельская школа», решаются примеры из его сборника «1001 задача для устного счета»; дети на уроках рисования делают зарисовки с натуры, копируют персонажей с картины Богданова-Бельского «Устный счет».
Мысли выдающегося педагога-просветителя С.А. Рачинского о необходимости учить крестьянских детей прежде всего именно тому, что будет полезно им во взрослой жизни, всемерно развивать умственные способности, воспитывать чувство долга и ответственности за свои поступки; заботиться об их здоровье - все эти мысли стали программными в деятельности заведующей Оленинским районным отделом образова-ния Т.А. Черниковой, администрации и педколлектива Татевской средней школы, которым умело руководит Л.А. Али-Заде.
Образовательный процесс в этой школе выстраивается во многом на пе-дагогическом наследии С.А. Рачинского, разумеется, с учетом современных достижений в области психологии, педагогики, новейших школьных программ и учебников. Большое внимание здесь уделяется предметным кабинетам, их оформлению и оснащению книжным фондом и техническими средствами обучения.
Во многих кабинетах можно увидеть плакаты с высказываниями Рачинского о значимости изучаемых в школе наук и искусств:
Русский язык - необходимое орудие всякого учения, книжного и устного.
География знакомит нас с той сферой, на которой проходит вся наша жизнь.
Искусство - цветок, прихотливый и нежный. Это таинство, совершающееся только силой любви.
Любовь к природе, понимание ее красоты - один из лучших плодов истинного образования.
Имеются плакаты с высказываниями выдающихся людей и в других кабинетах: История - память человечества, научный фундамент деятельности и культуры (Вагин).
Высшее назначение математики в том, чтобы находить скрытый порядок в хаосе, который нас окружает (Винер).
Как и во времена Рачинского, Татевская школа имеет интернат для детей из дальних сел и деревень. Численность учащихся в последние годы колеблется от 100 до 110 человек. Деятельность школы регламентируется Уставом школы и ученическим самоуправлением в форме «Парламентской республики», которая имеет свой герб и гимн. Есть здесь и свой Свод законов:
1. Закон образованного человека. Знания - величайшая ценность. Ни дня без строчки. Невозможно разделить знания на нужные и ненужные.
2. Закон точности. Время дорого, берегите его. Всякое дело должно начинаться и кончаться в срок.

3. Закон вежливости. Внимательно относитесь к людям. Старайтесь говорить «волшебные слова».
4. Закон человечности. Никому и нигде не делайте плохо и больно. Добро-желательно относитесь друг к другу. Быть человечным - приносить радость другим.
5. Закон здоровья. Забота о здоровье - дело каждого. Бережно относитесь к своему здоровью.
6. Закон улыбки. Улыбка делает человека красивым. Дарите улыбки людям.
7. Закон бережливости. Не ломайте, не портите ничего. Сбережем все, что нас окружает. Через год-два книги, пособия, оборудование потребуются другим детям, твоему брату, сестре.
8. Закон «Все сами». Все делаем сами: поддерживаем чистоту и порядок, ре-монтируем, мастерим, оформляем.
Неумолим бег времени. И сегодня, когда минуло более ста лет со дня кончины крупнейшего русского педагога конца XIX века С.А. Рачинского, не ослабевает интерес к его незаурядной личности, новаторским поискам и находкам.
В декабре 2002 года в Тверском областном институте усовершенствования учителей прошла юбилейная научно-практическая конференция «Педагогическое наследие С.А. Рачинского и сельская школа». Памяти замечательного педагога, уделявшего большое внимание школьному преподаванию русского языка, была посвящена еще одна конференция «Современное филологическое образование: новое содержание, технологии, учебно-методическое обеспечение».

Николай Лебедев, заслуженный учитель России

Село Татево и его обитатели

Учитель Рачинский
Я твердо верю в будущность этой бедной, темной, едва возникающей сельской школы.
С.А. Рачинский

5 июля 1901 года в день своего ангела Сергей Александрович Рачинский предложил своим собеседникам приискать к следующему году (то есть 1902-му) эпитафию на его могильную плиту и сам же разрешил затруднение, назначив для надписи слова Господа: «Не о хлебе едином жив будет человек» (Мф. 4.4.). Замечательно! Предугадал год своей смерти.
Сергей Александрович (1833 -- 1902) родился в селе Татево, окончил естественный факультет Московского университета, преподавал на кафедре ботаники, был членом коллегии Петербургской академии наук.
В 1868 году вышел в отставку и поселился в Татеве, где руководил работой школы для крестьянских детей, открытой в 1875 году на его собственные средства, построил для нее новое здание. Рачинский уделял главное внимание воспитанию в духе православия, давал ученикам не только знания, но и приучал к труду.
Большую помощь в продолжении образования оказывал Рачинский талантливым ученикам, а среди них художнику Н.П. Богданову-Бельскому, создавшему художественную летопись школы Рачинского; сделал школу центром движения за трезвость. К 1902 году в Татевскую книгу трезвости было внесено 2 тысячи крестьян окрестных деревень, давших обет не пить спиртного.
Есть много свидетельств, рассказов, воспоминаний о Рачинском людей разных возрастов, профессий. Среди них священник с Бобровки отец Алексей Никольский. Нам, современникам, интересно узнать о том, каким был Рачинский, актуальны, полезны и современны ли его мысли о школе, о трезвом образе жизни и так далее.
Современники о Рачинском рассказывали: «Спросишь, бывало, какого-нибудь мужичка, так, при случае, к слову: «А ты разве знаешь, дядя, Сергея Александровича из Татева?» -- «Да кто ж его не знает, батюшка? -- ответит мужичок. -- Этакие люди у всех на виду, их немного, -- продолжает мужик. -- И то сказать, что за барин! О себе ему некогда и подумать: целый день в школе с ребятами, а то и больших поучает разуму. Да, -- закончил мужик, -- этого барина послушать -- настоящим человеком будешь».
Необыкновенная доброта во взгляде, простота, мягкость и сердечность в обращении производили обаятельное действие на собеседников, которые чувствовали благоговение и уважение к его личности. Людям этот человек служил самоотверженно и бескорыстно. Недаром князь А.Н. Мещерский в своих воспоминаниях о Сергее Александровиче эпиграфом поставил отрывок из стихотворения А.С. Пушкина «Пророк».
Беседуя с ним, современники испытывали от его беседы какое-то душевное спокойствие, внутреннюю теплоту, подъем, как будто в тебя невидимо вливается новая живительная сила. Будучи сам глубоко верующим человеком, Сергей Александрович и в других зажигал чистый светильник искренней веры и любви к Богу и к ближнему.
Каждое лето в Татеве собиралось много гостей, почитателей и бывших учеников Сергея Александровича, а среди них и такие выдающиеся личности, как историк князь С.Д. Шереметев, философ В.В. Розанов и даже сам владыка Николай Японский (Касаткин), глава миссии Русской православной церкви в Японии, основатель множества православных училищ и братств среди островного населения.
Все эти гости жили с Сергеем Александровичем в его школе, лишь только по праздникам собирались в барском доме. Многие из современников и учеников С.А. Рачинского приезжали к нему после опубликования в 1881 году знаменитых «Заметок о сельской школе». Все они хотели трудиться «на ниве народной».
Кстати, за свою жизнь С.А. Рачинский построил около 30 школ, из которых сейчас сохранилась лишь самая первая -- татевская.
Многие из современников и учеников С.А. Рачинского вспоминают знаменитые «школьные походы» со школьниками за 120 верст в Нилову Пустынь. Шли туда и обратно только пешком. Участвовали в этих походах до 60 человек, в том числе ученики и учителя. Рачинский был среди них.
Особое внимание уделял Рачинский трезвому образу жизни. Сохранились письма С.А. Рачинского священнику села Бобровка А. Никольскому, где Сергей Александрович рассказывает о своей работе по созданию в округе общества трезвости.
«Татево, 7 марта 1901 года
Многоуважаемый отец Алексей!
Не унывайте. Всякое начало трудно. Могу только повторить мой совет. Начинайте не с закоренелых пьяниц, а с людей твердых и трезвых, коих надлежит привлекать в общество, одушевляя их желанием принести пользу более слабым братьям…
Опаздываю ответом, ибо неожиданно отлучился недели на две в Петербург. Там мне удалось открыть маленькое общество трезвости в среде студентов Духовной академии. На меня продолжают сыпаться письма из всех уголков России и Сибири. Повсюду возникают новые общества трезвости, иные с великим успехом.
Опять посылаю вам кое-что печатное. Поручая себя молитвам вашим, остаюсь преданный вам С. Рачинский.
P.S. Прилагаю устав, весьма простой и дельный, одного из наших обществ трезвости (в земле войска Донского). Простите краткость и спешность этого письма. К почте приходится написать их более тридцати».
В уставе общества трезвости, который прикладывает Рачинский к письму, в одном из пунктов написано: «Член общества трезвости не должен ни под каким видом дозволять своим несовершеннолетним детям употреблять спиртные напитки».
Несколько раз во время фольклорно-этнографических экспедиций была в селе Татеве Оленинского района, где долгие годы жил и трудился замечательный общественный деятель, педагог и просветитель С.А. Рачинский. Бывала я в его доме, школе, ходила по старинному парку, беседовала с современными жителями села. Село Татево расположено в красивой местности. Даже сейчас, спустя многие годы, видно, что село было хорошо обустроено. В селе Татеве есть не только средняя школа, но и Дом культуры, краеведческий музей, которым руководит учитель истории В.М. Марченкова, есть библиотека и почта. Однако остатки прекрасной усадьбы второй половины XVIII -- начала XIX века, регулярный парк с редкими породами деревьев, Троицкая церковь требуют восстановления.
И по сей день в родном селе чтут его память и традиции великого труженика. Опыт Рачинского по созданию первой в России сельской школы «с правильным общежитием» (интернатом) сегодня может стать одним из важнейших в деле преобразования Центральной России, где сейчас, словно градом, повыбивало людей, где с лица земли снесло цветущие некогда деревни и села.

Педагогическая методика профессора Московского университета, педагога-просветителя Сергея Александровича Рачинского (1833–1902), подтвержденная многолетней успешной практикой, оказалась востребованной в начале XXI века.

Семья Рачинских

Дед Сергея Александровича Рачинского Антон Михайлович (1769–1825) был первым командиром и шефом гвардии егерского батальона в 1796–1800 гг., впоследствии – генерал-майор, полицмейстер Санкт-Петербурга, тайный советник.

Отец будущего педагога Александр Антонович (1799–1866), крестник государя Павла I, с 18 лет вступил на службу подпрапорщиком в лейб-гвардии Семеновский полк, имел бронзовую медаль на Владимирской ленте, в 1828 г. вышел в отставку. В молодые годы он был дружен с поэтом Антоном Дельвигом и другими литераторами, положил в родовой татевской усадьбе (Оленинский район Тверской области) начало коллекции автографов, картин, рукописей своих великих современников.

Матушка Рачинского Варвара Абрамовна (1810–1891) приходилась родной сестрой поэту Евгению Баратынскому, была великолепно образована и передала детям свои музыкальные и литературные знания и дарования.

Старший из сыновей Рачинских Владимир Александрович (1831–1888) в 1852 г. окончил юридический факультет Московского университета со званием кандидата наук. Служил секретарем по дипломатической части у графа М.Н. Муравьева в Вильно.

Константин Александрович Рачинский (1838–1909) окончил физико-математический факультет Московского университета, получив степень кандидата наук, после подготовки к профессуре сдал магистерский экзамен и на два года уехал в Гейдельберг пополнить свое образование. Константин Рачинский был почетным мировым судьей, членом губернской земской управы в Конотопском уезде на Черниговщине. С 1894 по 1904 г. он был директором Московского сельскохозяйственного института – нынешней Тимирязевской академии.

Александр Александрович Рачинский (1839–1906) тоже окончил Московский университет. В 1861 г. поступил на службу в 1-й флотский экипаж юнкером и находился в заграничном плавании до 1864 г. После увольнения со службы жил в Маре и занимался сельским хозяйством, несколько раз избирался почетным мировым судьей по Кирсановскому округу. С 1890 г. – управляющий государственными имуществами Гродненской губернии, а затем чиновник особых поручений V класса при министре земледелия и государственных имуществ. Действительный статский советник.

Ольга Александровна Рачинская (1834–1917), как и братья, получила хорошее домашнее образование, знала русскую литературу, несколько иностранных языков. Ее мужем был художник Эммануил Александрович Дмитриев-Мамонов.

Варвара Александровна Рачинская (1836–1910), прекрасно образованная, посвятила жизнь устроению сельских школ и лечебниц в Бельском уезде, разделив труды своего брата Сергея. На ее средства содержалось несколько школ и лечебниц. И сама она часто выполняла обязанности сиделки, напоминая своим образом великую княгиню Елизавету, будущую святую. Такие барыни были в нашем уезде.

Сергей Александрович Рачинский (1833–1902) окончил естественный факультет Московского университета, некоторое время работал в архиве Министерства иностранных дел, а в 1856 г., выйдя в отставку, на два года уехал в Германию готовиться к кафедре: работал у Германа Шахта в Берлине и у профессора Маттиаса Якоба Шлейдена в Йене. В то время Рачинский часто встречался с Ференцем Листом, который писал музыку на его стихи. Сделанный тогда перевод русского ученого «Семейной хроники» С.Т. Аксакова вызвал восторженные отклики немецких классиков. Во время путешествия по Бельгии, Италии, Швейцарии, Франции Рачинский изучал вопросы народного образования, в частности – школу И.Г. Песталоцци (1746–1827), знакомился с деятельностью немецкого педагога, профессора Йенского университета Карла Стоя (1815–1885).

Татевская школа

В 1872 г. С.А. Рачинский, оставив университетскую кафедру физиологии растений, основанную им впервые в России, уезжает в родовое имение Татево Смоленской губернии (ныне Тверской области). За 30 лет ему удалось создать три десятка школ для крестьянских детей. А «труды и дни» учителя запечатлелись в его дневниках, сложились в статьи и сборники, выросли в замечательную книгу «Сельская школа». В ней отразились взгляды образованнейшего человека своего времени на русский крестьянский мир: здесь и восхищение способностями к обучению у крестьянских детей, и благоговение перед нравственными качествами этих ребятишек. «Русский народ, вошедший в пословицу своим сквернословием, в сущности – самый стыдливый народ в мире, – писал Рачинский. – Каждый наш крестьянский мальчик – такой, еще не испорченный русский человек». Книга «Сельская школа» переиздавалась четырежды. За этот труд Академия наук в 1891 г. избрала Рачинского членом-корреспондентом по отделению русского языка и словесности.

В школе Рачинского наряду с арифметикой и грамматикой изучали Закон Божий, церковнославянский язык, разъясняли Псалтирь, давали азы иконописи. Девочек в школе обучали рукоделию, мальчиков – столярному делу. При школе имелся земельный участок, где дети не просто трудились, но изучали основы ведения приусадебного хозяйства, пчеловодство. Рачинский, профессор ботаники, выращивал редкие сорта трав и деревьев, привозимые им со всего мира, и дети могли видеть в Татеве даже смоковницу. Родители, отправляя детей на неделю в школу, давали только муку для выпечки хлеба. Все остальное содержание было за счет Рачинских.

Сергей Александрович перенес в сельскую школу свои глубокие не книжные, а философские знания. Среди рукописей сельского учителя есть словарь местных диалектизмов, сборник народных песен, которые он собрал и записал, и даже его собственные ноты, написанные с услышанных у крестьян песен. За этими нотами обращался к Рачинскому П.И. Чайковский.
Татевский учитель предварил в своих прогнозах писателей, обидно называемых деревенщиками, которые через полстолетия после Рачинского станут бить тревогу о том, что угасание русской деревни привело к угасанию искусства, падению нравов в обществе, оскудению здоровых народных сил.

А чем созидались эти недюжинные народные силы? Трудом. Учебный день в школе Рачинского начинался с молитвы в 6 часов утра. После завтрака ребята, жившие одной дружной семьей, исполняли хозяйственные обязанности: привозили воду, кололи дрова, убирали школу, помогали кухарке готовить еду. С 9 часов до полудня продолжались уроки, а после обеда школьники отправлялись на прогулку в лес, зимой – кататься с горы. Вечерами Рачинский сам читал детям духовную литературу и мировую классику, затем продолжали чтение старшие ребята.
Рачинский, как и Лев Толстой, в своей учебной практике уделял большое внимание школьному сочинительству, учил детей писать стихи и рассказы. Для того чтобы развить мыслительные способности учащихся, татевский учитель придумывал задачи, используя картины церковного и сельского быта, знакомого крестьянским детям. К примеру, такие: «В течение февраля я прочел весь Ветхий Завет. Прочитывал я по 36 страниц в день. Сколько страниц в Ветхом Завете?» Или: «У меня было 15 руб. Хотел я купить на эти деньги 79 аршин ситца, но одной копейки не хватило. Сколько стоит аршин?» Точная наука превращалась для детей в живую игру. Такая увлекательная арифметика вызывает интерес и у сегодняшних учителей и учеников. Задачи и примеры, составившие статью «Арифметические забавы», публиковали в журнале «Народное образование», №3 за 1900 год. Книга Рачинского «1001 задача для умственного счета» выходила и до революции, и в советское время, переиздается она и сегодня.

Сельские дети лет десяти, приходившие в школу, знали нелегкий труд, с малолетства воспитывая младших сестер и братьев, помогая в домашнем хозяйстве, где работы хватало всем. «В школе же их ждала жизнь относительно привольная, где о них заботились старшие, – пишет Сергей Александрович, – ребенок приносит в школу чувство ответственности за свои поступки, осознание необходимости труда. Он приносит свое темное, но благоговейное понятие об учении как о ключе к тайнам молитвы жизни, вечной Божественной мудрости. Он, крестясь, целует первую книгу, которую дают ему в руки». Первые слова, которые дети учились писать, – не бессмысленные двусложные «мама мыла раму», а содержащие глубокую мысль и живительную силу: «Господи, милостив буди мне грешному».

По известным картинам ученика Сергея Александровича, замечательного художника Н.П. Богданова-Бельского «Устный счет в народной школе С.А. Рачинского», «Урок музыки», «Воскресное чтение», «У больного учителя» и многим другим, где изображены татевские ребятишки, можно видеть, с какой любовью и восхищением, как настойчиво и терпеливо овладевают они знаниями.

Рачинский одним из первых выступил за обучение девочек. «Будущие матери, – считал он, – должны быть утверждены в тех навыках и знаниях, которые они призваны передавать детям». Учитель добился открытия в Глуховской волости Бельского уезда двух женских школ – Шопотовской и Тарховской. Последняя особенно славилась своими мастерицами вышивания и кружевоплетения. В 1885 г. Рачинский стал попечителем женских училищ Бельского уезда.

В 17 лет выпускники школ, устроенных семьей Рачинских, сдавали специальный экзамен комиссии при средних учебных заведениях и получали звание сельских учителей. Сначала работали помощниками учителя, а затем старшими учителями. В 1890 г. в окрестных школах преподавало уже 40 учителей, подготовленных на этот нелегкий труд стараниями Рачинского.
«А посмотрите вот, в разных углах сидят ребята и читают. Что у них за книги? У большинства – духовные: Псалтирь, Часослов и до Фомы Кемлийского включительно», – писал соратник Рачинского и первый его биограф, учитель школы села Глухово Николай Горбов. Десяток школ, основанных Рачинским, и церквей, строившихся в Бельском уезде на средства Рачинских, Потемкиных, Баратынских, прекратили свое существование после революции, а в Великую Отечественную войну исчезли и села Глухово, Спас-Береза, Дунаево, где стоит еще остов огромной церкви, построенной по заказу ротмистра Алексея Стефановича Потемкина в 1767 г.

Каждое лето у Рачинского проводили его крестники – японцы, новообращенные в православие святителем Николаем Японским – земляком, современником Рачинского. Один из японцев Сергей Сеодзи вспоминал позже, как Рачинский подарил ему икону Преподобного Сергия Радонежского и томик Троицких листков в кожаном переплете с надписью золотыми буквами: «Дорогому моему крестнику Сергею Сеодзи».

Своих учеников Рачинский знакомил с творениями Глинки и Чайковского, а некоторые фрагменты их произведений звучали в Татевском храме. Церковным пением в Татевской школе руководили: сначала выпускник Смоленской духовной семинарии Л.Л. Розов, затем ученик школы М.О. Шалдыгин. Почти каждое лето заниматься с татевским церковным хором приезжал управляющий Придворной певческой капеллой в Петербурге Степан Васильевич Смоленский.

Пешие паломничества по святым местам русского православия также были введены в школьную практику учителем Рачинским. Учителя с детьми ходили из Татева за сотню километров в Нилову пустынь поклониться преподобному Нилу Столобенскому, жившему в начале XVI в., основателю знаменитого монастыря на Селигере. Многие из ребят в пути делали пейзажные зарисовки. Среди них был и будущий известный художник Н.П. Богданов-Бельский. В юности он расписывал татевский Троицкий храм и Софийскую церковь возле стекольного завода Ю.С. Нечаева-Мальцева.

Отрадно перечитывать сегодня в архиве Рачинских письма крестьян к своему барину, которого они именовали не иначе как «отец родной»: «Село Шопотово, 9 окт. 1878 г. Многоуважаемый и добрый Сергей Александрович, фисгармонию, полученную от Вас, я нашел более удобным поставить у себя в квартире; если же Вы этого не находите, то я по Вашем уведомлении перенесу ее в дом священника. Желаю Вам здоровья, остаюсь преданный Вам слуга Данилов». Рачинский помогал каждому крестьянину, получающему образование: кому дарил скрипку, кому костюм, кому давал рекомендации на государственную службу.

Сельский учитель, сохранивший добрые отношения со столичными корреспондентами, вел обширную переписку с преподавателями и учеными, с писателями и редакторами журналов и хорошо знал, «чем дышит» интеллигенция, оторванная от народной почвы. Поэтому первостепенной задачей считал необходимым учить учителей и священников из крестьянской среды.

Писатель Василий Ян, автор известной книги «Чингис-хан», побывал в Татеве и в 1899 г. писал в петербургской прессе: «Я глядел в задумчивые глаза этих людей, поднявшихся, вышедших из народной массы, но не порвавших ни одной из нитей, связывающих их с коренной народной силой, землей-матушкой, и мне было отрадно и тепло возле них. Казались невероятными и раздутыми все толки о вырождении великорусской народности: эти люди не собьются с дороги, не пропадут, с ними не оскудеет земля…»

«Золотой век» в черном переплете

Педагог-подвижник Рачинский – один из немногих, кто осознал назревавшую катастрофу крушения «старого мира» и взывал к тогдашнему образованному обществу: «Может быть, следует заменить учение о добрых нравах учением о нравах свободных, старое благочестие, поклонение недосказанному Богу – поклонением естественному человеку, этому внешнему выражению мировых сил, доступному нашему здравому смыслу? Нет! Из глубочайшего дна нашей души поднимается сознание того, что все эти новые учения, вся эта новая нравственность для человека, недаром бременящего землю, совершенно негодны…»

Рачинский не был ни славянофилом, ни западником, он старался все лучшее в Европе переложить на русскую почву и вывести на мировой уровень все достижения русской культуры. И это были не маниловские мечтания. Татевская школа в 1900 г. участвовала во всемирной выставке в Париже. Опыт школ Рачинского использовали в Англии и Японии, где служил святитель Николай Японский.

Задолго до революционного лихолетья профессор Рачинский в своих статьях и многочисленных письмах указывал на отстраненность образованных людей от народа, теплохладное отношение интеллигенции к православию, на пороки и отсутствие усердия самих священников. «Положение нашей Церкви опасно. Опасно оно не для самой Церкви – ее победоносная жизненность проявляется и теперь для всякого, кто имеет глаза, чтобы видеть, уши, чтобы слышать. Оно опасно для тех, которые от нее отпали. Не тайным ли сознанием этой опасности объясняется позорное равнодушие нашей интеллигенции к делу образования нашего народа, ее торопливая жажда захватить внешнюю власть, за неимением внутренней. Спасти эту интеллигенцию от гибели, которую она себе готовит, могут только дружные усилия людей мыслящих и верующих, неустанная их работа на почве Церкви, на почве школы».

В последние годы жизни Рачинский часто бывал в Петербурге у обер-прокурора Священного Синода К.П. Победоносцева, они вместе трудились над разработкой Положения о церковно-приходских школах.

Ценя литературный дар и эстетический вкус С.А. Рачинского, к нему обращался за советами Лев Толстой, с которым связывало татевского затворника общее дело по устройству школ для крестьян. (Их духовные расхождения произойдут позже.) Толстой высылал Рачинскому рукописи своих романов с просьбой дать совет. И получал от татевского учителя такие суждения: «На этот раз буду говорить об Анне Карениной, хотя и о ней имею сказать Вам многое. Мне кажется, что она выше «Войны и мира». То же прозрение, та же искренность, и притом нечто новое – власть над собственным творчеством…»

В татевском доме Рачинских-Баратынских находилась обширная библиотека; картины и фамильные портреты, к которым позже добавились работы учеников Рачинского; хранились рукописные архивы друзей этих двух семей. Откроем хотя бы один том в черном переплете и перелистаем подлинные письма и рукописи К. Павловой, графини Е. Ростопчиной, Е.Ф. Тютчевой, письмо А.В. Кольцова князю В.Ф. Одоевскому, два письма И.С. Тургенева М.Н. Каткову, письма А.С. Хомякова и П.М. Леонтьева С.А. Рачинскому, письма М.И. Глинки В.Ф. Одоевскому, письма А.С. Даргомыжского, А.Ф. Львова, А.Н. Серова, графа М.Ю. Виельгорского, нотный автограф П.И. Чайковского с пометой «Из квартета, играного 16 марта 1871 г.», письма Н.А. Римского-Корсакова и М.А. Балакирева П.И. Чайковскому…

И быть может, это не в столицах творилась русская история, а в сельских усадьбах, в народе, собранном возле храма подвижниками и рачителями о земном Отечестве и Небесном.
Сегодня село Татево пустеет, потому что люди, которые еще два десятилетия назад засевали здесь льняные поля, работали на лесозаготовках в известном на весь Советский Союз Оленинском леспромхозе, сегодня вынуждены покидать свои села в поисках работы в больших городах. Не о таком положении своего народа мечтал просветитель С.А. Рачинский, когда на приходе Троицкой церкви в Татеве в 1890-е гг. значилось две тысячи человек, а сегодня в селе менее 300 жителей.

На полузаросшую луговицей дорожку, что ведет от школы имени Рачинского к Троицкой церкви с семейной усыпальницей, сыплется золото берез. Здесь когда-то проходили скромный учитель Рачинский, граф С.Д. Шереметьев, князья Голицыны, дочь поэта А. Дельвига и многие именитые люди «золотого века» русской культуры.

Этот уголок на границе Тверской и Смоленской областей дорог сердцу русского человека, подобно пушкинскому Михайловскому, блоковскому Шахматову или есенинскому Константинову. Но где сегодня найти таких тружеников и подвижников, как Рачинский?